— Почему только шлюпка? — бледнея, спросил Рилонда. — Где экспедиционный корабль?
Но ответить на этот вопрос ему не мог никто; всем оставалось лишь наблюдать, как приземляется шлюпка. Автопилот аккуратно посадил кораблик и заглушил двигатели. Приблизившись, несколько минут встречающие ждали, но люк не открывался; никто не выходил. Алан физически чувствовал, как разливается по сосудам горячий, густой адреналин. Он глубоко вдохнул и предложил:
— Войдем сами.
— Стойте, — сделал предостерегающий жест атонец. — Это может быть опасно.
Черные глаза Рилонды жарко сверкнули.
— Не опаснее, чем отправляться в экспедицию на незнакомую планету, — сказал он и решительно распахнул люк.
Внутри было тихо; все четверо поочередно вошли и остановились от изумления: в пассажирском отделении, на откинутых креслах, полулежали люди — человек тридцать, с закрытыми глазами, без движения.
— Они живы? — тихо спросил Дайо.
Принц подошел к ближайшему и взял его за руку.
— Живы, — он обернулся к остальным. — Парализованы. Кто-то устроил массовую стрельбу парализующими пулями… Скорую, срочно, — обратился он к провожатому. — И не одну, а много машин.
Тот кивнул, и, схватившись за телефон, выбежал наружу.
Рилонда медленно двинулся по коридору между кресел, оглядывая прибывших столь странным способом.
— Здесь все члены экспедиции. Охранный отряд, ученые — исследователи. Геофизик, микробиолог, химик… все, кроме Гелы, Эниты и Веланды, — в его голосе нарастало отчаяние. — Неужели нет никого, кто мог бы говорить?!
И словно в ответ на его слова с последнего ряда вдруг раздался изнеможенный, обессиленный стон. Друзья бросились туда: мужчина, сидевший в крайнем кресле, слабо пошевелил рукой. Он тяжело дышал. Рилонда присел перед ним, осторожно взял его голову и приподнял неестественно серым лицом вверх.
— Это первый пилот экспедиции, господин Амёнда, — сказал он и громко позвал: — Господин Амёнда, Вы меня слышите? Что с Вами?
Пилот чуть приоткрыл глаза, и его сухие, обескровленные белые губы дрогнули от безуспешной попытки растянуться в улыбку.
— Принц… — прошептал он.
— Господин Амёнда, что с Вами?
— Я отрав… лен… Яд…
— Кто? Кто Вас отравил?
— Я… сам…
— Сам?! Звезды великие, зачем?! Что вообще происходит?! Где Гела, Энита, Веланда?
— Не бесп… Они живы. Я все расска…
Не договорив, господин Амёнда вновь потерял сознание, голова его упала на грудь. Принц поднялся.
— Я ничего не понимаю, — обреченно выдохнул он.
— Так, что у нас здесь? — раздался голос снаружи, и в шлюпке появились несколько человек в белых халатах. Они поприветствовали принца, Алана и Дайо и принялись деловито сновать между рядами, осматривая пострадавших.
— Понятно, трое отравлены, остальные парализованы, — диагностировал через несколько минут пожилой невозмутимый руководитель этого врачебного десанта, — выносите.
— Доктор, — Рилонда поймал его за рукав. — Как насчет отравленных, есть надежда?
— Вполне, — спокойно улыбнулся тот. — Думаю, к вечеру приведем в чувство.
— С господином Амёндой можно будет поговорить?
— Да, Ваша звездность, приезжайте вечером в больницу. А сейчас извините, нам нельзя терять время.
— Да-да, конечно…
Когда всех членов экспедиции вынесли из шлюпки, погрузили в машины и увезли, друзья вышли и остановились посреди посадочной площадки, растерянно глядя друг на друга.
— По крайней мере, он успел сказать, что они живы, — произнес Дайо, но фраза прозвучала как-то беспомощно.
— Это радует, — мрачно ответил Алан.
Липкая смесь тревоги и страха тяжелым, гнетущим комом поселилась внутри. Но самым ужасным, пожалуй, была неизвестность. Энита, Гела, Веланда… Слава звездам, как говорят атонцы, живы, но где они, в каком состоянии? Кто враг, с кем нужно сражаться? Неизвестно. Непонятно, как помочь. Если бы иметь возможность действовать! Было бы гораздо легче…
Похоже, Рилонда и Дайо чувствовали то же самое — на их лицах читалось мучительное недоумение. Наконец Рилонда развел руками.
— Ну что ж, пока мы не выслушаем господина Амёнду, мы все равно ничего не сможем предпринять. Поэтому поедем во дворец… Я буду каждый час звонить в больницу.
Во дворце принц сразу ушел к королю, чтобы поставить его в известность о случившемся. Алана и Дайо один из дворецких проводил в их комнаты — не в гостевом крыле, а рядом с апартаментами Рилонды. Алан бросил дорожную сумку — разбирать вещи совсем не хотелось — и вместе с Дайо, который, по-видимому, поступил точно так же, пошел прогуляться по саду. На какой-то из аллей они сели на скамейку и долго сидели молча. Дайо о чем-то напряженно размышлял, очевидно, перебирал воображаемые варианты, что и как могло произойти с экспедицией в космосе. А Алан погрузился в тоску: нестерпимой болью сверлила мысль, что он должен был сегодня обнять свою Эниту, но теперь уже сделает это, судя по всему, очень нескоро. Что Эните, возможно, сейчас плохо, страшно… А он не может защитить ее, не может бросить вызов тем, кто посмел ее обидеть…
Спустя некоторое время их позвали обедать, но аппетит пропал начисто; однако, зная, что в столовой их будет ждать Рилонда, они все-таки направились туда. Рилонду, наверное, одолевали похожие мысли, потому что за столом он сидел, обхватив голову руками, не обращая внимания на еду.
— Что сказал король? — спросил Дайо.
— Что он может сказать? — уныло отозвался принц. — То же самое — что надо дождаться, когда Амёнда придет в себя…
Следующие несколько часов Рилонда периодически звонил в больницу, и, когда на улице уже начал вступать в свои права мягкий, кроткий летний вечер, наконец, повернул от трубки чуть посветлевшее лицо.
— Врачи разрешили посещение. Едем.
Небольшой летающий автомобиль в считанные минуты доставил их до больницы. Они вошли в просторный холл и остановились, оглядываясь по сторонам.
— Главврач должен проводить нас к Амёнде, — пояснил Рилонда. — Видимо, задерживается. Подождем.
Мимо них сновали врачи и медсестры; но вдруг одна из них, худенькая смуглая девушка лет 20–21, с короткой стильной стрижкой — челка набок — и яркими черными глазами, окликнула принца:
— Рилонда!
Принц тоже узнал ее.
— Айзук! Привет! Ты здесь работаешь?
— Да, уже целый год. Я ведь уже врач, как дедушка!
— Поздравляю, — Рилонда обернулся к друзьям. — Это Айзук, внучка Касинды. А это, — представил он, — мои друзья. Алан, землянин, учится в Эйринской Академии, будет пилотом. Дайо, эйринец, дипломат.
