Пока помощники опрашивали свидетелей на улице, следователь подошел к девушке за окошком в зале для игральных автоматов.
– Откройте, пожалуйста, или выйдите ко мне сами, – попросил он девушку.
Та растерялась и сквозь слезы проговорила:
– Это его деньги, его сотня, он ее поменять принес, еще шутил, говорил, что сам напечатал.
– Откройте, поговорим.
Девушка бросила в сейф русские рубли, зеленую сотню взяла пальцами за краешек и покинула обменник. Следователь напомнил ей:
– Дверь закройте.
– А? – не поняла девушка.
– Дверь на ключ закройте, не ровен час, в суматохе деньги сопрут.
Началось долгое выяснение, почему кассир вызвала милицию. С виду сотня казалась следователю стопроцентно настоящей, но уже немного пришедшая в себя девушка сумела ему объяснить, почему заподозрила неладное.
– Разберутся, – коротко сказал следователь и составил акт на изъятие купюры в качестве вещественного доказательства.
Тем временем труп Давида уже накрыли пластиковой пленкой, никаких документов при убитом не обнаружили.
– Кавказцы… – сквозь зубы проговорил следователь, когда остался наедине с коллегами, – вечно от них неприятности. Пробей по бандитам, может быть, они что-нибудь подскажут, – бросил он самому молодому из следственной бригады. – Вид у него такой, будто он младший в семье, – глаз у следователя был наметанный.
К вечеру следователь уже доподлинно знал, что сотенная купюра фальшивая, подделок такого класса в Сочи не встречали два года, только специальная банковская аппаратура дала точный ответ. В прошлый раз попалась купюра, изготовленная в Ираке.
– Русские делали или иностранцы? – поинтересовался следователь.
– На этот вопрос еще предстоит ответить. Напечатана она совсем недавно, самое большее, месяц тому назад, так что думаю, ее изготовили русские.
– Может, чечены?
– Им это не под силу, нужно специальное оборудование и бумага. Квалификация высокая, – пояснил криминалист из лаборатории.
– Скорее всего случайно к нам денежку занесло, – предположил следователь, но тут же остановил себя. – Впрочем, месяц – слишком короткий срок, чтобы деньги разошлись по рукам отдельными бумажками. Наверняка где-то в городе находится большая партия фальшивых банкнот.
От этой мысли у мужчины холодок побежал по спине. Он представил себе, сколько предстоит работы, если деньги разойдутся по городу.
– На курортах всегда в ходу иностранная валюта.
– Да, начнется паника.
– Журналисты уже знают?
– Даже ко мне обращались, – усмехнулся эксперт, – знакомый, из курортной газеты.
Не особо веря в искренность ответа, следователь спросил:
– И что ты ему сказал?
– Будто экспертиза еще не окончена.
– Черт с тобой, можешь говорить, все равно дознаются. Шило в мешке не утаишь, – махнул рукой следователь.
* * *
Садко и Лебедь тем временем добрались до дома Шпита. Хозяин сидел на террасе в кресле-качалке, курил ароматную сигарету, не утруждая себя тем, чтобы сбивать пепел в пепельницу. Тот падал на покрытые лаком доски террасы. Среди других бандитов Шпит отличался сдержанностью, корректностью, потому, возможно, и стал одним из первых людей в сочинском преступном мире. Даже если бы сейчас на него бежала свора разъяренных собак, он не поднялся бы с кресла, не загасив сигарету.
Лебедь и Садко, грохоча тяжелыми ботинками, взбежали по крутой лестнице. Они стояли перед своим хозяином, тяжело дыша. Никто из них не решался начать первым.
– Ну что, ребята, – вкрадчиво произнес Шпит, переводя взгляд с одного бандита на другого. Его забавляло то, как те волнуются. – Упустили голубчика? Говорил же я вам: ни на шаг от него не отходите.
– Упустили, – мрачно проговорил Садко.
– Только не так, как ты думаешь, – добавил Лебедь уже смелее.
Вины их в том, что случилась с Давидом, не было.
– Он бабу снял, в сдачку пошел. Тут его менты и повинтили, – выдохнул Лебедь. – Мы там долго не стояли, пушки при нас. Давид одного мента, сержанта, положил. А напарник его самого застрелил.
– Точно убили? – сузив глаза и моментально изменив тон, осведомился Шпит.
– Мертвее не бывает.
– Сразу. В голову. Шпит сидел задумавшись.
– В чем дело, почему менты появились?
– Нам некогда было разбираться. По-моему, их все-таки девка из обменника вызвала.
Шпит соображал быстро: “Может быть, номера на банкнотах были помечены. И это плохо, – подумав, вздохнул он. – Но вряд ли. Россия не Америка”.
Насколько он знал, в обменных пунктах не проверяют номера купюр по компьютеру, иначе соберешь длиннющую очередь. То связи нет, то сбой в системе.
– Ждите меня здесь, ребята, – бесстрастно произнес Шпит и пошел в дом.
Он не хотел, чтобы Садко с Лебедем слышали разговор, которому предстояло состояться. Поднявшись на второй этаж, Шпит достал из кармана сотовый телефон, набрал номер и елейным голосом осведомился:
– Але, это редакция? Толю Козлова пригласите.
Была пятница, поэтому была надежда застать Козлова на работе. В другие дни он сломя голову носился по городу, добывая новости для курортной газеты. Козлов, хоть и был человеком ушлым, зарабатывал не так много, чтобы позволить себе мобильный телефон.
– Толя, привет.
Козлов сразу узнал Шпита, тембр голоса у того был запоминающийся, с хрипотцой, слишком низкий для человека его комплекции.
– Привет, извини, мы, конечно, давно не виделись, но я очень занят. Номер сдаем, а тут двойное убийство в городе, срочно материал написать надо.
– Убийство в обменнике?
– Оно самое. И ты уже знаешь? Прежде чем номер газеты выйдет, о нем весь город знать будет.
– Именно оно меня и интересует. Я бы хотел с тобой встретиться.
– Нет вопросов. Я быстро работаю. Пока ты доедешь, я статейку закончу.
– Жду на крыльце. Пиво за мной, – предложил Шпит.
Козлов не возражал.
Старый “мерседес” покинул гараж. Садко сидел за рулем, Шпит рядом.
– Шпит, херня получается, – бормотал Садко, лавируя между машин на узких улицах. – Деньги страшно тратить. Ты свои уже пробовал в дело пустить, нет?
– Лучше и не пробуй, – посоветовал Шпит.
– Если номера у них засвечены… – начал Садко.
– Это фигня, – парировал Шпит, – продадим их не в Сочи, а на Украине, в Беларуси. Чуть ниже номинала. Там эти номера никто искать не станет, но дело, по-моему, в другом.
