– Я приготовлю тебе кофе…
– Подожди, я сам, – Дорогин заглянул в кофейник. – Мне хватит того, что осталось.
– Он холодный…
– Ну и что, я люблю холодный кофе. Тамара боялась смотреть на часы, понимая, что время неумолимо уходит.
– Извини, я пойду, – Сергей попытался встать.
– Я не встану с твоих колен, я не дам тебе уйти, – Тамара обняла его за шею.
– Извини, но я обещал.
– Кому?
– Себе, – твердо произнес Дорогин. Он подхватил Тамару на руки и поставил ее на пол.
Сергей вывел машину из гаража, забросил на заднее сиденье увесистый чемоданчик и послал Солодкиной воздушный поцелуй.
– Жди, я появлюсь.
– Где тебя искать?
– Искать меня не надо. Я буду в Москве. Первым делом Дорогин направился в редакцию газеты “Свободные новости плюс”. О том, что Варвара Белкина на своем рабочем месте, он узнал по телефону у ответственного секретаря.
Белкина сидела за компьютером, зажав сигарету в ярко накрашенных губах, дым лез ей в глаза, она щурилась, сопела носом, но продолжала набирать текст двумя руками.
– Варвара, может, ты на секундочку оторвешься от клавиатуры?
Дорогин прикрыл монитор ладонью, чтобы вывести журналистку из гипнотического состояния.
– Не поможет, – буркнула Белкина, продолжая набирать текст, которого уже не видела из-за руки мужчины, – извини, что я позавчера не смогла прийти к тебе на встречу.
– Позавчера! – возмутился Дорогин. – Ты вспомни, когда это было?!
– Ну, значит, вчера, – вздохнула журналистка.
– Ты окончательно потеряла счет времени. Последний раз по телефону мы с тобой говорили десять дней тому назад.
– Неужели! – Варвара опустила руки и запрокинула голову.
Наконец-то дым перестал разъедать ей глаза. Сергей двумя пальцами вынул окурок из губ Варвары и положил его в пепельницу, затем поводил ладонью перед глазами журналистки, как это делают медики и милиционеры, пытаясь определить, жив пострадавший или нет.
– Достали, все меня достали… – вздохнула Варвара. – И ты в том числе.
– Я же не просить о помощи приехал, а предложить помощь, – усмехнулся Дорогин.
– Неужели кто-то в этом мире одержим приступом милосердия?
– Прошли прогуляемся, ты уже посинела от сигарет и кофе.
– Хорошая тональная пудра, немного румян – и здоровый цвет лица ко мне вернется в течение пяти минут, – наконец-то нашла в себе силы улыбнуться Белкина.
– Значит, выпьем кофе и выкурим по сигарете, у меня разговор недолгий.
Обычно Дорогин и журналистка пили кофе в небольшом барчике напротив редакции. Дородная Белкина взгромоздилась на высокий деревянный табурет, явно не рассчитанный на ее широкие бедра.
– Два двойных кофе, – заказал Дорогин.
– Один двойной для тебя и тройной для меня, – поправила его Белкина, – и воды, пожалуйста, мне налейте поменьше.
– По консистенции это будет что-то вроде смолы, – предупредил бармен.
– Лишь бы к зубам не прилипало, – Варвара покосилась на пачку сигарет “Кэмел” без фильтра в руках Дорогина. – Можно я твоими сигаретами подымлю?
– У тебя же есть свои – хорошие, дамские. Мне и в голову не пришло предложить даме солдатские сигареты. Извини.
– Мои меня уже не продирают, – задымив и глотнув термоядерного кофе, Белкина посветлела лицом, взгляд ее стал более осмысленным. – Теперь со мной можно говорить о деле.
– Я хочу предложить тебе тему для статьи.
– Тема – это половина дела, – вздохнула журналистка, – главное факты. Они-то у тебя есть?
– Факты будут.
– Хорошо, давай тему.
– В России изготавливают фальшивые доллары, которые практически невозможно отличить от настоящих.
– Это не новость, – отмахнулась Белкина.
– Слушай дальше. Их сплавляют в Чечню в обмен на настоящие доллары по курсу один к пяти или один к десяти, толком не знаю.
– Это похоже на правду, – задумалась журналистка, – но где твои факты?
– Вначале сделай, как вы журналисты любите говорить, аналитическую статью, выскажи такое предположение.
– А потом что?
– Потом я предоставлю тебе факты.
– Если бы я не знала тебя, Дорогин, раньше, я бы сказала: нет. Но ты меня еще ни разу не подводил.
– Я даже сейчас могу предоставить доказательства, – Сергей запустил руку в карман, извлек из нее стодолларовую банкноту.
Белкина пошуршала ею, посмотрела на свет, понюхала, поскребла ногтем.
– По-моему, настоящая, – сказала она.
– Давай поменяемся, ты даешь мне сто баксов из своего кошелька и забираешь эту купюру.
– Даже если бы у меня были сто баксов, ты бы их не получил, – Варвара вернула сотню Дорогину.
– Значит, сомневаешься, что она настоящая?
– Только потому, что ты меня ни разу не подводил.
– Если окажется, что она фальшивая, ты согласна помочь мне связями?
– Ну, началось, – протяжно выдохнула журналистка. – Говорил, что пришел помочь мне, а сам хочешь меня использовать. Не ты один такой. Знаешь, сколько мужчин хотело бы меня использовать? – но глаза у Варвары уже горели. – Я знаю идеальный способ, – Белкина соскользнула на пол. – Пошли, сейчас узнаем все с точностью до ста процентов.
В универсальном магазине Белкина сразу отыскала высокого худощавого парня в кожаной куртке, крутившегося возле валютного обменника.
– Вася, – без лишних слов перешла она к делу, – вот сто баксов.
– На какие купюры тебе их поменять? – Вася взял сотню и, не глядя на нее, прошелся по купюре пальцами. Лицо его сделалось напряженным, он сложил бумажку пополам, поднес к уху и ударил по ней ногтем. – Фальшивая, – уверенно произнес он.
Белкина просияла. Просиял и Дорогин.
– Извини, Варвара, но фальшивых я не беру. Если надо, могу подсказать человека, возьмет твою сотню за полтинник.
– Я же говорил, – ликовал Дорогин.
– Как ты это делаешь? – спросила Варвара.
– Интуиция, – спокойно ответил Вася, – и многолетний опыт. От настоящих долларов тепло исходит, я его руками ощущаю. А фальшивые, они из меня энергию тянут, холодом от них веет.
– К уху зачем купюру подносил?
– Чтобы убедиться окончательно. У настоящего доллара бумага звенит, как мздра хорошо выделанного меха. А фальшивая или слишком мягкая, или, наоборот, жесткая… Настоящий доллар как камертон настроен – навечно. Новая сотня, как ми бемоль первой октавы, звучит. А твоя – до диез.
