Паша тоже поправился. Теперь он мог нормально ходить, да и вообще выглядел кряжистым шестидесятилетним мужиком без каких-либо признаков болезненности. Подруга даже вытащила его на пляж, где, узрев табличку, ненадолго задумалась, а потом быстро разделась догола и начала плескаться у берега, тряся своими мясистыми прелестями и взвизгивая. Плавать она, судя по всему, не умела вовсе.
Катя, кажется, уже начала жалеть о своей затее с табличкой, хотя я не очень понимал причин. Ведь сразу видно, что ее подруга не выдерживает никакого сравнения с ней! Впрочем, приглядевшись ко мне, любимая перестала беспокоиться.
Тот вечер выдался на редкость тихим, поэтому нам с Катей были отлично слышны звуки, доносившиеся из палатки. Они однозначно говорили о том, что Ксения Сергеевна наконец-то добилась своего. Когда снова наступила тишина, Катя встала, закрыла окно и, вернувшись ко мне под бок, заметила:
– Ну вот, теперь у нас две нормальные семейные пары. Пора, пожалуй, и нам последовать примеру старших товарищей. При закрытом окне слышимость куда меньше, но я все равно постараюсь вести себя не очень шумно. Чтобы они опять не возбудились, им еще рано так напрягаться.
А на следующий день произошло событие, круто изменившее неспешное течение жизни на нашем острове.
Как уже говорилось, вечер выдался тихий, но к ночи разошелся ветер, и с утра дуло уже не то чтобы сильно, но довольно основательно. Я в который раз попытался встать как можно осторожней, чтобы не разбудить Катю, – и, как всегда, это мне не удалось.
– Ага, – сказала любимая, – это ты хорошо сделал, что не проспал. Помнишь, вчера Ксюха просила наловить бычков для какого-то сногсшибательного блюда?
– Так она небось уже все забыла, после этого произошло слишком уж знаменательное событие.
– Ничего, мы ей напомним, но это лучше делать с бычками в руках.
Требуемые шесть штук мы поймали сравнительно быстро и начали сворачивать удочки, как к бухте подошла Ксения.
– Вы не против, если я тут сейчас искупаюсь? – поинтересовалась она.
Катя не ответила. Она сидела с таким видом, будто к чему-то напряженно прислушивалась. Потом встала и начала всматриваться в море, примерно на северо-восток.
– Смотри! – Она схватила меня за руку. – Нет, чуть левее! Видишь?
Действительно, было похоже, что километрах в двух от острова в указанном направлении на волнах болтается какой-то предмет.
– Я сейчас!
Катя опрометью кинулась в дом и скоро вернулась с биноклем. Всмотрелась и заявила:
– Это лодка… нет, скорее плот, и он, кажется, тонет. А на нем люди! Поможем?
Я взял бинокль. Действительно, не то плот, не то просто большое бревно. И на нем какие-то существа. То ли люди, то ли обезьяны. Скорее, все-таки люди, потому как в руках у них палки, и они ими, кажется, пытаются грести.
– Спасем? – Катя показала в сторону лежащего у воды катамарана.
– Да. Отвязывай крепеж, а я пока сбегаю за наганом. А то мало ли как они могут отнестись к попытке спасения.
Через минуту мы уже выходили из бухты. На моторе, потому как при таком ветре я еще не плавал и поэтому не рискнул ставить парус. Впрочем, «Катран» вел себя отлично. Он бодро переваливался с волны на волну, при этом не оголяя винт и нормально слушаясь рулей.
По мере приближения к объекту становились видны подробности.
Это был плот, кое-как связанный из двух бревен. Его экипаж состоял из трех человек. Может, и не совсем человек, но уж во всяком случае не обезьян. Лично мне они напоминали гномов, как их описывают в фэнтези. Голых гномов рыже-коричневой масти. Правда, я не уверен, что книжные гномы должны быть покрыты шерстью, однако эти – были.
На самой корме сидел особенно колоритный персонаж. То, что он невысок, было видно несмотря на позу. Зато в плечах он имел, кажется, даже больше метра! Уж во всяком случае никак не меньше.
Их плот, похоже, развязался сзади, и сейчас сидящий на корме вручную удерживал плавсредство от развала на две половины. Сквозь хоть и густую, но мокрую шерсть было хорошо видно, как на руках бугрятся чудовищные мышцы. В районе бицепса его рука имела толщину примерно с мое бедро.
Между катамараном и плотом оставалось метров пятнадцать, когда один из гребцов, присмотревшись к нам, вдруг заорал:
– Ану! А-ану!!!
В его голосе явственно чувствовался даже не испуг, а самая настоящая паника.
Здоровяк на корме повернулся к нам лицом. Стало видно, что до классического гнома он немного недотягивает. У тех должна быть пышная борода, заплетенная в косички, а этот мог похвастаться только куцей бороденкой, да к тому же растрепанной.
Гном что-то проворчал, а потом быстро-быстро на четвереньках перебрался к середине плота, где влепил паникеру мощную затрещину, от которой тот уткнулся носом в бревно. Но весло, в качестве которого ему служила раздвоенная рогатиной ветка, из рук не выпустил.
– Ып ану-ану! – прокомментировал свои действия здоровяк, после чего, не разворачиваясь, вернулся на исходную позицию. И вовремя – бревна уже начали расходиться.
– Ух! Ух! Пымп! – пустился в объяснения гном, на короткое время отрывая лапу от бревна и тыча ею то в плот, то в себя, то в гребцов. Впрочем, и без его комментариев было ясно, что плот доживает последние минуты. И что ему, гному, а также его товарищам очень неохота тонуть.
Я подвел катамаран на минимальное расстояние к плоту и убрал газ. Гном покинул свой пост на корме, схватил паникера за шерсть на загривке и на заднице, после чего мощным броском перекинул его к нам. «Катран» содрогнулся – ведь прилетело никак не меньше ста кило. Второй был стройнее и легче, а в плечах и вообще ненамного шире Паши, поэтому его полет произошел совсем мягко. И наконец, последним оставил уже практически развалившийся плот капитан.
Наш катамаран заметно просел, но, так как его паспортная грузоподъемность даже с одним дюралевым каркасом составляла семьсот кило, а объем поплавков – два кубометра, я не очень волновался. И дал полный газ, направив «Катран» к нашему острову.
Спасенные жались к мачте. Те, что похилее, обнялись и сидели слева, а могучий гном расположился справа, напротив меня.
Вдруг Катя хихикнула и потеребила меня за рукав.
– Вадик, только посмотри, какая женщина! Ты таких наверняка никогда не видел. Вот уж из кого получилась бы всем фотомоделям фотомодель! Как бы Ксюха не заболела от зависти.
Я пригляделся к вцепившейся друг в друга паре слева. Сначала мне показалось, что женщина – это которая чуть потоньше и постройнее, но вскоре увидел свою ошибку. Впрочем, она была неудивительной, больно уж несерьезные размеры имел отличительный признак. Не будь шерсть мокрой, я бы его вообще не заметил.
– Куда ты вытаращился? – веселилась Катя. – Это парни, а мадемуазель сидит прямо напротив тебя. Не потеряй голову от лицезрения такой неземной красоты!
