– Ну что, супердрузья, сплетничаете обо мне? – Потом, склонившись к ним с заговорщическим видом, заметил: – Габриэль вроде немного злится?
Слегка смутившись, Эма объяснила, что той не нравится, что они пришли со своими парнями.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, это ничего не изменит. И в любом случае тут Гонзо, который не отлипает от Алисы.
Он сказал, что сейчас все решит, подошел к Гонзо и похлопал его по спине:
– Слушай, старичок, у тебя вроде скутер? Не подбросишь?
– Э-э-э… Знаешь, сегодня вечером я планировал проводить кое-кого другого.
– Не сомневаюсь, но, может, стоит оставить девочек одних? Ты так не считаешь?
– Не-а, – искренне ответил Гонзо, но, поймав настойчивый взгляд Блестера, спохватился: – Ой, да, конечно. Пусть поболтают о туфлях и накладных ногтях.
Когда они прощались, Фред пробормотал:
– Я тоже пойду.
– Нет, – резко возразила Габриэль. – Я хочу, чтобы ты остался.
Широкая улыбка осветила его лицо. Парни ушли, и Алиса решила, что сейчас самое время выставить водку. Габриэль попросила у нее ложку, что их несколько удивило, но тут она поднялась с табурета и постучала ею по стопке.
– Не знаю, подходящий ли сегодня вечер… но я должна сделать заявление. Торжественное заявление.
Ее голос немного дрожал. Наверное, она это заметила, потому что быстро опрокинула стопку, проглотив водку единым духом, и только после этого продолжила:
– Ришар сделал мне предложение.
Алиса, Фред и Эма обменялись ошеломленными взглядами.
– Что? – задохнулась Алиса. – Можешь повторить?
– Он предложил мне выйти за него замуж.
– Но… и что ты ответила… – спросила Эма с легким ужасом в голосе.
Габриэль послала ей загадочную улыбку.
– Единственную вменяемую вещь, которую можно ответить в таких обстоятельствах.
– Ну давай уже! Колись, – потеряла терпение Алиса.
– Я сказала, что подумаю.
Эма не удержалась от вздоха облегчения.
– И… ты подумала? – осмелился спросить Фред, который выглядел таким же напуганным, как девушки.
– Конечно, но такое решение с лёту не принимают.
– Но разве ты не его любовница? – удивилась Алиса. – Я не сильна в терминологии, но это же значит, что у него уже есть женщина? Или нет?
– Ты вполне сильна в терминологии. Да, у него кто-то был, но он с ней порвал перед тем, как сделать мне предложение. Мне нужен ваш совет, девочки. И твой, Фред. Я не знаю, как поступить.
– А нельзя ему ответить, что, может, когда-нибудь, но не сейчас?
– Нет. Ему нужен четкий ответ. Никаких “может быть”.
– Погоди, я не понимаю. Почему именно сейчас? К чему такая срочность?
Они заметили, что Габриэль замялась, словно ей неудобно объяснять.
– Сроки поджимают? – предположил Фред.
– Как это? – спросила Алиса. – Тебе что-то известно?
– Нет, ему ничего не известно, просто наш маленький Фред очень умный, – возразила Габриэль.
Фред порозовел.
– Достаточно быть в курсе. Объясни им.
– Нет. Они разозлятся.
– Эй, мы, наоборот, разозлимся, если вы не прекратите свои намеки.
Габриэль схватила Фредову стопку и проглотила ее содержимое.
– Обещаете, что не разозлитесь? Особенно ты, Эма?
– Обещаю. Знаешь, я сейчас…
– Ришар собирается принять участие в парламентских выборах. Его карьера набирает обороты. Он хочет воспользоваться обновлением политических кадров.
– И что? Для этого жена не нужна! – вскинулась Алиса.
– Очень даже нужна. Он хочет, чтобы его частная жизнь не вызывала вопросов, а сам он мог рассчитывать на того, кто рядом. И ему важно знать это до того, как он ввяжется в предвыборную борьбу.
Судя по их сосредоточенным лицам, Алиса и Эма совершали титанические усилия, чтобы уяснить настоятельную необходимость женитьбы.
– Это нормально, что я до конца не уверена. Союз с политиком не очень-то удался моей прапрапра.
Фреду не нравилось, когда между людьми возникало напряжение, особенно если это были такие подруги, как Эма и Габриэль. Поэтому он вздохнул с облегчением, услышав, как перед уходом Эма бросила Габриэль:
– Видела? Я не разозлилась…
Габриэль приобняла ее, тогда как обычно избегала любых физических контактов и даже не целовалась со Стервами при встрече и прощании. А потом добавила:
– Очень сочувствую тебе, Эма. Если что, я с тобой…
После собрания Стерв Фред пребывал в приподнятом настроении. Он даже поймал себя на мысли “Ура, я теперь тоже Стерва”. Тот факт, что Габриэль попросила его остаться, окончательно перевел его из клана парней в клан Стерв. А вот и нет, поправил он сам себя. Стервы не противопоставляют мужчин женщинам. Конечно, все это могло также означать, что он докатился до незавидного положения “лучшей подружки”. Но с прагматической точки зрения, поскольку ни одна из трех девушек так и так на него не позарится – подобная идея даже теоретически не могла прийти им в голову, – то ему не о чем сожалеть и нет опасности упустить шанс из-за статуса новоиспеченной Стервы. Теперь он даже не понимал, каким образом по дороге в “Клуб Леонардо” мог учуять некую двусмысленность между собой и Эмой. Он отнес это на счет их маскарада и ролевой игры, которую они затеяли. Если тогда и возникло нечто подобное – а это еще нужно доказать, – то не между Эмой и Фредом, а между ней и мужчиной в костюме. Иногда он не мог объяснить, почему она так старается быть доброй подругой, но догадывался, что дело не в жалости, а в своеобразном проявлении материнского инстинкта. Или, точнее, инстинкта старшей сестры. Она вела себя так уже в лицее, когда встречалась с Антуаном. Как, впрочем, и Шарлотта. По всей видимости, его застенчивость и внешняя хрупкость вызывали у сверстниц желание взять его под крыло.
Вернувшись домой и включив компьютер, Фред тут же вспомнил, что ему сказала Габриэль. Он искренне рассчитывал на усталость завсегдатаев интернета, которые, он надеялся, забудут его блог, и тогда он сможет вернуться к анонимности, с которой не должен был никогда расставаться. Однако Габриэль д’Эстре с ее глубинным знанием человеческой души – или, по крайней мере, с тем знанием, которое Фред ей приписывал в связи с ее историческими корнями, словно благодаря им из века в век, из поколения в поколение таинственным образом передается некая особая проницательность, – так вот, Габриэль д’Эстре совершенно не уверена в действенности его метода “Я залягу на дно, и меня забудут”. А вдруг она права? Помимо комментов, Фред получал все больше личных сообщений. Он никогда их не просматривал и не знал, о чем они. Грубо говоря, он вел себя так, будто ничего не происходит, глубоко зарывшись головой в песок. Его пребывание на Майспейсе сводилось к выкладыванию время от времени текстов и к ответам Водяной Лилии, отношения с которой стали более спокойными. Как ни странно, ее вроде бы тоже начал беспокоить размах его популярности. Она рассказала, что с недавнего времени ей пишут незнакомцы, желающие знать, почему она его единственный друг, как она этого добилась и знакома ли она с ним “по-настоящему”. Запаниковав, она согласилась убрать его с верхней строчки списка друзей, не без некоторого чувства вины. Фред был убеж-ден, что посетители приходят только со страницы Водяной Лилии, значит, уже завтра он заметит разницу. Но выяснилось, что ничего не изменилось. Через неделю после того, как она удалила его из топа, у него оказалось столько же, если не больше, посещений, просмотров, комментариев и сообщений. Этого он никак не мог объяснить.
