– Дыши. Вернусь через час и займусь тобой.
– Через час? Елки-палки… через час… Ну ты сука, гадина бездушная. Как по-твоему, сколько эмболий мозга случается в мире в час?
– Приду как только смогу.
Он, не говоря ни слова, отключился – признак пугающе плохого состояния. Эма проглотила порцию токсичного дыма, возведя глаза к небу. К безнадежно светлому парижскому небу. Даже среди ночи не было видно ни единой звезды. Неизменная пелена, простирающаяся над их безумными головами. Габриэль – бывшая шлюха, Алиса – Водяная Лилия, Фред – звезда, а у Блестера в мозгу личинки. Вполне возможно, что она – самая уравновешенная личность посреди всего этого бардака. Бардака, над которым через несколько лет она будет смеяться. Эма отбросила окурок и позвонила Блестеру.
– Посиди тихо. Буду через пятнадцать минут. До скорого.
Она заехала за Блестером и отвезла его в больницу, которая – весьма удачно – находилась неподалеку. Может, он и квартиру специально так выбрал, кто знает, до чего могут дойти ипохондрики. Они прождали больше часа в коридоре, где жара усиливала отвратительные больничные запахи, рядом с бомжом, орущим нечто нечленораздельное через каждые пять минут. Все это время Эма пыталась успокоить Блестера, который переходил из полуобморочного состояния в полубезумное. Затем она вернулась в приемный покой к изрядно взвинченному дежурному врачу. Тот заявил, что не виноват и пусть она жалуется в министерство на урезанный бюджет больницы; к тому же люди, подобные ей, никогда не приходят на акции протеста поддержать работников скорой помощи. Эма поняла, что у него тоже была тяжелая ночь, и вернулась в коридор, испытывая подобие сочувствия. Она спрашивала себя, не связана ли и эта реформа с ОРПГФ. Судя по тому, что она выловила из объяснений Фреда, так оно и есть. Она немного растерялась. Как-то она забыла, что хоть выбросила из головы ОРПГФ и все безумные политические заявления, они от этого не перестали существовать. Реформы продолжались, и даже если они казались весьма далекими, их последствия для Эминой повседневной жизни были вполне ощутимы. Например, необходимость проторчать целую ночь в отделении скорой помощи. Вместе со свихнутым бойфрендом.
В конце концов их принял настоящий врач, чьи пугающие черные круги под глазами Эма сразу заметила, и ему удалось успокоить вышеупомянутого свихнутого бойфренда, проведя исследование, подтвердившее, что с ним все в порядке. Еще полчаса спустя они сидели на скамейке в ста метрах от больницы и курили. Блестеру было необходимо передохнуть. Давящая духота препятствовала малейшему физическому усилию. Эма в который раз заметила, что парижская ночь затянута розоватой пеленой. В жару рекордные цифры загрязнения воздуха обновлялись с пугающей частотой. Погрузившись в созерцание своей обуви, Блестер сказал ей:
– Прости меня. Ты не бездушное чудовище. У меня как-то само собой вырвалось.
– Бездушная гадина, – поправила она.
– И не она. Ты обиделась?
Вместо ответа она прижалась к нему, уткнувшись носом в шею. Конечно, она не обижалась. Она начинала привыкать к его приступам ипохондрии, училась мириться с ними. Заботило ее лишь то, что она бросила Стерв. К ее огромному удивлению, Габриэль не отпустила ни одного замечания по поводу ее поспешного ухода, тогда как Алиса, напротив, выглядела огорченной. Эма тупо извинилась несколько раз подряд и ушла. С тяжелым сердцем, но все-таки ушла.
Тем же вечером, но раньше, как раз когда Эма пыталась вспомнить имя девушки с большой грудью, Фред натянул на голову капюшон. Он, однако, вовсе не собирался на улицу, где к тому же была невыносимая жара. Фред сидел скрючившись на стуле перед своим компом. Абсолютно голый, если не считать капюшона от ветровки. Он пытался отыскать хоть какую-то прохладу, но ему становилось еще жарче от одного вида волос на собственном теле. Он не решался зайти на свою страницу в Майспейсе, словно опасаясь, как бы компьютер не взорвался ему в лицо. Именно поэтому он натянул капюшон. Так он становился как бы более сильным, защищенным. Амулет супергероя. Включив компьютер, он был вынужден делать частые паузы, чтобы сосредоточиться на дыхании и избежать приступа паники. Проверив личные сообщения, он с разочарованием увидел, что Водяная Лилия еще не ответила ему. Но это, возможно, означало, что она серьезно рассматривает его предложение насчет кофе. Если как следует вдуматься, это значило, что ответ не является однозначно отрицательным. Как, впрочем, и однозначно положительным. Водяная Лилия все не отвечала, однако неожиданно объявилась другая возлюбленная Фреда, та самая, чье имя Эма пыталась вспомнить. Персоне пришло сообщение от Алексии. Фред был потрясен. Алексия – одна из фанаток Персоны? Как это? Впрочем, гипотеза выглядела вполне пикантно. Сначала он не хотел читать, но любопытство в конце концов победило.
Привет! Хотела сказать, что мне очень нравится твой блог, но тебе, наверное, все это говорят. Тебе, наверное, уже надоело ☺ А еще я хочу кое-что у тебя спросить, даже если тебе это покажется странным: это ты, Фред? Я уверена, что ты! Такая депрессивная штука – наверняка ты! Кроме того, на моей странице установлена шпионская программка, и мне известно, что Персона заходила на нее несколько раз! Я была бы очень рада пообщаться с тобой теперь, когда ты стал звездой. У меня все нормально. Может, ты слышал в новостях, мы прекратили факультетскую забастовку, она бесполезна. К тому же я собираюсь сменить факультет в будущем году – боюсь, что здешний диплом полная ерунда.
Чмоки-чмоки.
PS: Извини, если ты не Фред!!!
Фред почувствовал, что, как дурак, краснеет. Нельзя не признать, ей удалось произвести на него впечатление. Все-таки единственный человек из его окружения, разоблачивший Персону, тогда как сама Эма утверждала, что выйти на него невозможно. Он прикусил губу. Вот оно, доказательство того, что выйти на него – можно. Если удалось Алексии, может получиться и у других. Опасность опасно приближалась, и растущее число людей, интересующихся Персоной, становилось реальной угрозой Фредову спокойствию. Чтобы лучше оценить ситуацию со своими врагами, он запустил поиск в гугле.
Французский интернет был заполнен рассуждениями насчет личности Персоны. Все это напоминало модную забаву последнего времени. Почти повсюду, и в блогах, и на форумах, повторялся этот вопрос, и все предлагали собственные догадки. Игровая составляющая была замечена некими шустрыми ребятами, создавшими сайт, посетители которого увлеченно пытались идентифицировать автора и, главное, заключали пари. Люди ставили деньги на предложенное имя и имели право объяснить свой выбор. Самыми популярными гипотезами были Кристин Анго и Амели Нотомб. Между прочим, совершенно разные по стилю писательницы. Далее следовало предположение, будто Персона – это Водяная Лилия, но это мало что давало, поскольку так и так никому не было известно, кто скрывается под вторым ником. Несколько чокнутых узнали в Персоне своих родственников, пропавших без вести лет двадцать назад. Школьники подозревали своих преподов.
Фред также выяснил, что на Майспейсе открылась вторая страница Персоны. Ее автор сообщал, что является фанатом настоящей Персоны с самых первых постов и, оставаясь таковым, уважает, конечно, ее стремление к анонимности и отказ от общения, но, поскольку истинная Персона закрыла комменты, решил дать возможность высказаться всем желающим. Этот человек воспроизвел Фредову страницу один в один – тот же декор, копия каждого текста, – но с той разницей, что здесь любой мог оставить свой комментарий или поделиться оценкой. При этом блог Фреда продолжал бить рекорды посещаемости, как если бы подлинность, даже лишенная смысла, была гораздо важнее.
