— А ты? — усмехнулся Друз.
— Я тоже на денек слегла. Потому что у меня тоже не было сил, — с улыбкой ответила Корнелия, целуя Друза. — Или ты не заметил?
На дворе уже стоял октябрь. Дни по-прежнему были теплыми, а вот ночи уже дышали прохладой. Обычно октябрь был для римлян временем праздников. Последние патриции возвращались в город со своих загородных дач, в предвкушении очередного сезона пиров и гладиаторских игр. Однако в этом году город был подозрительно тих. Фабий Валент наконец отбыл на север, чтобы принять командование армией. До его прибытия Алиен, как мог, противостоял мезийским легионам. Лоллия осталась дома одна, чему была несказанно рада. Заявив, что неважно себя чувствует, император удалился на небольшую виллу в окрестностях Рима. Хотя кто знает, может, он просто бежал от слухов, коими полнился город, что пресловутая битва на севере закончилась отнюдь не блистательной победой, а позорным поражением.
— Когда же мы наконец получим оттуда известия! — жаловалась Марцелла, которой не терпелось узнать, что же все-таки произошло. А вот Корнелии было все равно. Влюбленные — страшные себялюбцы, размышляла она. Весь Рим сгорает от нетерпения, желаяузнать, когда сюда нагрянут мезийские легионы, чтобы перерезать нас прямо в наших постелях, я же думаю лишь о том, как бы мне поскорее увидеться с Друзом. Она вот уже несколько недель подряд никем не замеченная по вечерам выскальзывала из дома. Ни одна душа еще не догадалась о том, что происходит. Ни одна душа ничего не заподозрила — ни Туллия, ни зоркая Марцелла, которая, что на нее совсем не похоже, в упор не замечала того, что Корнелия засыпает за обеденным столом.
— По крайней мере у нас вновь мирные, семейные ужины, — заметила однажды вечером Туллия. — Я уже устала от этих жутких придворных пиров с сотней перемен блюд.
— Туллия, ты помнишь, когда тебя в последний раз приглашали на придворный пир? — с невинным видом поинтересовалась Корнелия. — Месяц назад? Вителлий терпеть не может зануд.
Туллия презрительно фыркнула.
— Я проживу и без его приглашений. Если я больше никогда в жизни не увижу на своей тарелке печень щуки, ухо слона или мозги павлина, то ничего не…
— Верно, — поспешила поддакнуть Корнелия, делая глоток вина, и заставила себя поднять сонные веки. Накануне к себе в постель она вернулась лишь на рассвете. Рядом с ней Марцелла нервно отщипывала виноград.
— Прекрасная рыба, — предложил Гай. — Отменный вкус, моя дорогая.
— Да-да, из нашего пруда в Таррацине, — чтобы лучше распробовать, Туллия ела рыбу маленькими кусочками. — Я распорядилась ее засолить и прислать сюда. Жаль, что в этом году мы так и не съездили в Таррацину. Павлин, не ковыряйся в тарелке! Лишь одной Фортуне известно, в каком состоянии сейчас дом. Управляющий сообщил мне, что в бане сломался гипокауст. Насколько я понимаю, отремонтируют его не раньше весны. Строителям доверия нет, их нельзя оставлять без присмотра. С другой стороны, я не могу уехать отсюда, чтобы следить за тем, как там идут дела…
— А может, туда стоит поехать мне? — Корнелия оторвала взгляд от тарелки и с невинным видом посмотрела на Туллию. — Здесь меня ничего не держит. Так что могла бы на время уехать в Таррацину, чтобы проследить за строителями.
— Уехать одна?
— Но ведь там есть управляющий, он наверняка возьмет на себя заботу обо мне, — Корнелия пожала плечами, однако ладони предательски вспотели. — К тому же там мне вряд ли придется принимать гостей. Я лишь прослежу за тем, чтобы строители восстановили баню и через неделю-другую вернусь. Я бы не советовала оставлять баню на зиму без ремонта — трубы могут замерзнуть, и тогда ремонт обойдется гораздо дороже.
Туллия подозрительно посмотрела на нее. Корнелия поспешила опустить глаза. Пальцы нервно теребили кисточку на подушке.
— Туллия, пусть она едет, если хочет, — подала голос Марцелла. — Ты ведь постоянно жалуешься, что мы двое вечно вертимся у тебя под ногами.
— Разумеется, я никуда не поеду, если Туллия считает это неприличным, — поспешила добавить Корнелия. — Вдова в моем положении… В конце концов ты могла бы попросить Лоллию съездить туда. У ее деда в Таррацине есть дом, и она могла бы поручить управляющему проследить за тем, как работают строители. Думаю, она с радостью оказала бы тебе такую услугу.
— Только не Лоллия! Вот уж кого я ни о чем не стану просить, так это ее! — ощетинилась Туллия. — Ты можешь уехать туда хоть завтра. Павлин, если ты не прекратишь выстраивать на своей тарелке легионы…
В ту ночь Корнелия прилетела в душную каморку Друза словно на крыльях и с порога осыпала его поцелуями.
— Ты не мог бы уехать на несколько дней?
— Что? — он со смехом подхватил ее на руки.
— Мы уезжаем в деревню!
Найди предлог уехать из города, посоветовала ей Лоллия, и вдоволь насладитесь друг другом. И вот теперь впервые в жизни она прислушалась к совету кузины.
Те несколько дней, что предшествовали отъезду, ей владело удивительное спокойствие. Корнелия с головой ушла в подготовку к путешествию — деловито собирала вещи, занималась их погрузкой на повозку. Однако стоило ей захлопнуть сундук, как Марцелла смерила ее подозрительным взглядом.
— Корнелия, — задумчиво поинтересовалась она. — У тебя есть какой-то секрет?
— Нет, конечно, — поспешно ответила Корнелия. Иногда она задавалась вопросом, почему поделилась своей тайной с Лоллией, а не с Марцеллой. В конце концов Марцелла ее родная сестра и, что важно, умеет держать рот на замке. Впрочем, Марцелла и так все знала. И тем не менее тогда она предпочла излить душу Лоллии и делать это снова не собиралась. Марцелла не единственная, кто мог бы начать ставить ей палки в колеса. — Я не верю ни в какие секреты и у меня их нет. А у тебя?
— Сколько угодно! — Марцелла вытянула над головой бледную руку. — Именно поэтому я тотчас узнаю и чужие.
— Не смеши меня, — отмахнулась от нее Корнелия и вскарабкалась на повозку, которая должна была доставить ее в Таррацину. Друз обещал приехать на следующий день вместе с погонщиком мулов. Таррацина, прекрасная Таррацина, где на вершине утеса ее ждала беломраморная вилла.
— Госпожа, — поклонился управляющий, когда она прибыла туда. — Как и велела высокородная Туллия, я приготовил дом к твоему приезду. Рабы готовы…
— О, прошу, никаких рабов. Я позабочусь обо всем сама.
— Но, госпожа…
— Спасибо, ты свободен.
Корнелия сбросила с ног сандалии и отправилась бросить по пустынной вилле. Подарок от деда Лоллии Гаю, когда тот стал сенатором, прекрасная, как и все его дома, вилла была и впрямь хороша. Каждую нишу украшало произведение искусства — из мрамора, слоновой кости, серебра. Каждый изразец, каждая колонна, каждый предмет мебели — все это было выбрано для того, чтобы радовать глаз, а отнюдь не служить.
И почему я раньше считала, будто у деда Лоллии дурной вкус? Будь он хоть трижды рабом, в его пальцах гораздо больше чувства прекрасного, нежели у Туллии во всем ее патрицианском теле.
