Схлопнув сообщение на телефоне, я застонала. Мы поговорим и раньше, чем я думала.
Набрав номер Насти, после первого же гудка услышала жизнерадостный голос.
― Привет, ба. Я получила поручение от Иван Ивановича…
― Я все знаю. Привози его сегодня в резиденцию, там мы с вами обоими и поговорим.
― Но ба, там ведь все наши родственники!
Мои сумасшедшие родственники!
― Ничего, переживет. Все, я вас жду.
Раздраженно отключив звонок, повернулась, чтобы пойти проверить, как там Амелия, когда увидела в дверном проеме Родригеса. Я в очередной раз поразилась тому, какой он огромный.
― Поговорим? ― таким привычным для меня, слегка хрипловатым голосом спросил он.
― А может, отложим? Сейчас не очень подходящее время.
Калеб вопросительно вскинул брови.
― Нам нужно решить вопрос с вашим творцом, а потом отправляться к моим родственникам.
Мужчина удивленно моргнул.
― У нас сейчас январские праздники и вся семья собралась вместе. Там же находятся и бабушка с дедушкой. Они пожелали, чтобы я тебя привезла, должны что-то нам рассказать.
― Понятно. Все же очень необычно, когда твои бабушка и дедушка знамениты.
Время показало, что победа четы Фордайс над дуовитами и сведения, добытые ими и переданные остальным корпорациям, бесценны для Лемнискату. Это принесло им известность. И не могло не сказаться на самих Фордайсах, особенно на бабушке.
― Ты даже не представляешь насколько, ― пробормотала я.
Протиснувшись мимо Калеба, я отправилась на два этажа ниже проверить нашего беременного творца. Родригес пошел за мной.
Доктор уже завершил осмотр и, ожидаемо, мои слова подтвердились.
Пройдя в палату, я увидела, что женщина плачет.
― Вы что, с ума сошли? ― воскликнул я, подходя к ней.
Она испуганно замерла, недоуменно глядя на меня.
― Вы что, не знаете, что в вашем положении нельзя расстраиваться?
― В моем положении… ― горько усмехнулась женщина. ― Что мне теперь делать? Ни мужа, ни работы…
― Я в удивлении посмотрела на Калеба, что совершенно растерянно смотрел на коллегу и не знал, ни что делать, ни что сказать.
― Вы уволите ее?
― Нет. Насколько я знаю, в Лемнискату довольно приличные декретные.
― Тогда почему вы решили, что все плохо? У вас ведь остается ваша жизнь, только она немного изменится. Появится ребенок, это же прекрасно! Или вы решили избавиться от него?
― Нет! ― горячо воскликнула женщина.
― Тогда вам не о чем жалеть. А эмоции… С ними вам помогу я.
И, положив руки на плечи Амелии, я начала перетягивать на себя ее страдания, врачевать ее душу.
― Необыкновенно! ― выдохнула моя пациентка. ― Как же повезло творцам вашего филиала, что у них есть вы!
― Рада, что смогла помочь, ― неловко выдавила, чувствуя взгляд Калеба.
― Но как же тяжело вам самой. Такое сложно даже представить, ― добавила женщина.
― Действительно, сложно, ― обронил Родригес.
Я невольно покраснела. Он знает, каково это. Многие годы он часто делил мое состояние на двоих…
― Амели, если ты хочешь, чтобы тот… сомнительный мужчина был с тобой, мы можем этому поспособствовать.
― Что, доставите мне его с бантиком? ― хмыкнула женщина.
― Да. Может, не совсем здоровым, но он будет рядом с тобой и будет заботиться о семье.
― Нет, не нужно. Ведь я буду знать, что он не по своей воле рядом. Нет. Спасибо, Вера, мне теперь намного легче. И, думаю, меня отправят домой, да? ― посмотрела она на Калеба.
― Увы. В таком состоянии ты не сможешь нам помочь.
― Я уже договорилась, у вас вечерний рейс. Секретарь на ресепшене проводит вас в комнату отдыха и снабдит всем необходимым. Вещи из гостиницы доставят.
― Спасибо.
Еще раз просканировав состояние женщины, я кивнула и отправилась вниз, Родригес вновь следовал за мной.
― Когда мы поедем в… резиденцию? ― раздалось сзади.
― Сейчас, ― просто ответила я. ― Я лишь загляну к себе, чтобы захватить куртку.
― Я тоже должен одеться, у вас очень холодные зимы.
Смотря вслед недовольному гиганту, не смогла сдержать улыбки.
Уже через час мы расположились на заднем сидении машины, которая несла нас над заснеженными просторами вперед.
― Мы сможем там поговорить с глазу на глаз?
Теперь я вздрогнула от неожиданного мысленного вопроса.
― Не уверена. Ты просто не представляешь, какие они шумные, ― и я вздохнула.
― Не представляю. Я сирота.
Испуганно взглянув на мужчину, попыталась извиниться.
― Не надо. Ты же знаешь, я не переживаю об этом.
Вспомнив наше общение, тихо заметила:
― В детстве переживал.
Он махнул рукой.
― Когда это было!
Я смотрела на сидящего рядом со мной мужчину и поражалась его внешней мощи, его внутренней силе и абсолютному спокойствию. Очень уравновешенный и здравомыслящий человек.
Между нами разница в возрасте около пяти-шести лет, но рядом с ним я чувствую себя словно маленькая девочка рядом с опытным дядей. Он ― скала, способная защитить от всего.
Его жене очень повезет.
― О чем ты думаешь?
― О тебе.
― Поделишься мнением?
― Нет.
― Так я и думал, ― огорченно вздохнул Калеб, а я, наблюдая, как мы снижаемся, не смогла сдержать улыбки.
В дверь родного дома стучала нерешительно, не зная, чего ждать. За Родригеса я боялась и очень. Моя сумасшедшая семья могла кого угодно напугать. И когда дверь распахнула мама и мне стал слышан детский визг со второго этажа, я обреченно вздохнула.
― Добрый вечер, мама.
― Здравствуй, дочка, ― кивнула мне родительница, уставившись за мое плечо. ― И вы, молодой человек, тоже здравствуйте.
Калеб, настороженно поглядывая на маму, зашел.
― Представишь нас?
― Конечно, ― я нервно заправила волосы за уши. ― Мама, это Калеб Родригес, творец первой степени Западной корпорации. Калеб, это моя мама Ксения Разинская.
