В самом музее, проходя мимо достопримечательностей, он жаловался:
— Тут не топят, что ли?
Я вздохнула и решила впредь выбирать места потеплее, поэтому показала несколько домов знаменитых людей: дом Дельвига, дом Мертенса, дом Перцова и дом Чичерина.
Дальше последовал Исторический центр Санкт-Петербурга и находящиеся там комплексы памятников, соборы и церкви.
Вот тут Родригес меня понял, хоть и частично. Он был католиком и понимал, что вера для народа — это опиум и с неподдельным интересом рассматривал храмы и слушал их истории.
Когда мы отправились смотреть памятники, Калеб, шмыгнув носом, спросил:
— Почему ты мне не показываешь дворцы Петербурга?
— Это императорская собственность. Причем дворцы есть не только в пределах города. Туда можно входить только по приглашению. Но не переживай, я устрою тебе такую возможность.
Но совсем добило творца, когда вечером я его, совершенно измотанного, повела смотреть кладбища. Сначала я провела шокированного мужчину на одно, рассказывая, какие знаменитые люди здесь похоронены, потом мы перебрались на Пискаревское мемориальное кладбище. Вот там практически синий от холода Калеб не выдержал и спросил:
— Вера, зачем мы ходим по кладбищам? Так ты отдаешь дань уважения своим родственникам?
Удивленно посмотрев на него, объяснила:
— Нет, конечно. Это же достопримечательность.
— Кладбище?!
— Да. Знаешь, сколько знаменитых людей здесь покоятся?
Остолбенев на некоторое время от культурного шока, мужчина неожиданно подхватил меня на руки и понес прочь.
— Что ты?!.
— Пока я окончательно не замерз, надо уходить отсюда. Я лучше познакомлюсь со всеми этими прекрасными людьми лично. Благо, у нас есть такая возможность.
— А я говорила одеваться теплее…
Не договорив, я умолкла и стукнула Калеба по плечу. Тот сразу остановился, словно почувствовав мое состояние.
— Что случилось? — он поставил меня на землю.
— Я уверена, что за нами сейчас наблюдают. И не один человек.
— Ты полагаешь…
— Я не знаю, чувствую чисто интуитивно.
— Пошли отсюда побыстрее, здесь очень выгодное место для засады.
И меня быстро поволокли на выход.
— Ты должна меня покормить и согреть.
— Мы уже ели и ты съел огромное количество еды!
— Те перекусы в забегаловках не считаются. У меня растущий организм!
Я остановилась около нашей машины, посмотрела на окоченевшего Калеба, у которого разве что сосульки из носа не торчали, и строго сказала:
— Хорошо. Хочешь согреться, согреемся и поедим. Но пообещай делать все, как я попрошу.
Калеб прищурился и пристально посмотрел на меня. Я уточнила:
— Не доверяешь?
— Согласен, — у меня было его обещание.
И я повезла мужчину из Южной Америки в русскую баню. Предварительно договорившись обо всем по телефону, забронировала отличное место. Когда мы вошли внутрь заведения, отделанного в колоритном стиле народных традиций, Родригес, следуя за мной, печально спросил:
— Мы что, снова в музей?
— Нет, — улыбнулась я и, заведя его в предбанник с раздевалками, показала на мужскую часть.
— Иди туда и раздевайся. Там есть мужчина, он все объяснит.
У творца, еще не перестроившегося после осмотра достопримечательностей, случился шок.
— Зачем? — попятился он от меня.
— Буду покушаться на твою честь.
Калеб остановился и оценивающе посмотрел мне в глаза, подозревая, что я над ним просто издеваюсь. Правильное подозрение.
— Да пошутила я! Не трону я тебя…
А внутри все расстроенно заныло.
— Если выбирать между тобой и мужиком в раздевалке, то я весь твой. Я придерживаюсь исключительно традиционных взглядов на отношения.
Теперь уже я подозрительно уставилась на творца. Но, присмотревшись, все же решила, что он говорит серьезно.
— Этот сотрудник просто консультант. Он объяснит, чем и для чего пользоваться, и уйдет, — возвела я очи горе.
— Хм… — протянул Калеб и двинулся к двери, правда обернувшись по пути два раза.
А я тоже побежала переодеваться, мне еще с парильщиками нужно было поговорить. И когда мужчина, замотанный по пояс, вышел обратно, я восседала на лавочке около стола, сама замотанная по грудь и практически капала слюной при виде шикарного и на мой вкус идеального тела мужчины.
Сильные ноги, накачанный торс и косая сажень в плечах… Ух!
— Ну, что делаем теперь?
— Пойдем, — поманила я Родригеса.
Надо было видеть его лицо, когда творец узрел трех крепких мужиков с хорошими дубовыми вениками.
— Калеб, это традиция и ты обещал, — начала быстро я.
На меня перевели тяжелый взгляд.
— И давно она у вас?
— Не одну тысячу лет, — ответила серьезно.
— Что ж… — с сомнением протянул мужчина и все-таки пошел париться.
Я же с робкой надеждой, что он там не переломает служащим руки и ноги, отправилась в соседнюю женскую парилку.
И снова я управилась раньше Родригеса, выйдя после душа к уже накрытому столу. Осмотрев разносолы и выпивку, довольно улыбнулась и бросила взгляд в висевшее напротив зеркало.
Распаренная, улыбающаяся и какая-то другая. Я была сейчас не похожа на себя. Раньше я больше закрывалась, прятала свою уязвимость и отличалась удивительной флегматичностью, словно спала, а теперь вдруг проснулась и стала собой, стала сильнее.
Может, это появление Калеба так на меня повлияло? Нет, Вера, нельзя в него влюбляться, потом больно будет. Но перед глазами против воли предстал полуголый Калеб. Чтоб его!
Взяв со стола бокал с водой, пригубила, а в следующее мгновение меня обдало жаром и вспышкой острого желания и я, подавившись, закашлялась.
Тяжелая рука похлопала меня по спине.
— Осторожнее, — предупредил творец, присаживаясь возле стола и с улыбкой поглядывая на меня.
— Ну как, согрелся? — я напустила на себя невинный вид.
— Да, — хмыкнул Калеб. — Думаю, первый раз мужчинам удалось избить меня вениками и уйти безнаказанными.
— Вот и ладушки, — порадовалась я, опускаясь за стол напротив мужчины. — Теперь согреваемся дальше. На столе ты видишь традиционную русскую кухню разных времен. Выбирай что понравится. Но сначала выпьем.
— Водка, — хмыкнул творец, кивая на внушительный графин.
