— Когда-то ему принесла это богатство жена, ставшая таковой благодаря одной благодетельнице, которую он не видел, но голос ее слышал. Тогда он пообещал дать за дочерью ровно половину, но слова не сдержал. Примерно одна четвертая богатства достанется жениху. Вот за это старосту ждет наказание, как я когда-то и обещала, а его позор среди жителей деревни будет стоить ему должности. Эта должность и достанется мужу его дочери, той самой, что овдовеет через два года.
— В чем смысл?
— Понятия не имею. Сам знаешь, нам не положено знать. Да и бабушка мне рассказывала об одном случае с моей прапрабабушкой, что подтверждает это правило. Известно лишь, что его дочь вторично выйдет замуж за своего любовника и на этот раз сделает выбор по своему усмотрению. А тот станет марионеткой в ее руках и будет главой только формально, номинально же править будет она.
— Сомнительно благо такого правления. Впрочем, аналитикам виднее, — пробормотал Родригес и вскрикнул от моего тычка. — Ой! За что?
— За шовинизм! И это в наше-то время!
— Да я совсем…
— Отправляйся за приданым, а я заберу оставшуюся часть сокровищ.
— Ну вот, как меня — так снова в подвалы! — притворно простонал Калеб и, хитро на меня взглянув, поинтересовался: — А куда отправишься ты?
С тоской посмотрев на высокий дом, честно ответила:
— На крышу.
Родригес вмиг посерьезнел.
— Вера, может, я?
Окинув взглядом его массивную тренированную фигуру, мотнула головой.
— Тебя, боюсь, крыша не выдержит.
— Как ты собираешься проникнуть…
— Поторопись! И до встречи, — подмигнув, я побежала к торцу дома, где у родителей невесты как раз должна была происходить встреча самой невесты и жениха. Значит, все заняты и есть шанс, что мое проникновение останется незамеченным.
Закинув с помощью специального приспособления на крышу крюк и надежно закрепившись, начала подниматься вверх. Народу на улице селения собралось видимо-невидимо, и я в который раз за все время работы в корпорации порадовалась, что обычные люди нас не видят.
Попав на крышу, прорезала специальный лаз и спрыгнула вниз. А тут меня ждал сюрприз!
На полу лежали два огромных волкодава. Плохо, Вера, плохо!
Они, конечно, меня не видят, но зато чувствуют. Вот и сейчас навострили уши, показали зубы и под крышей прокатился утробный рык. Песики пытаются понять, откуда посторонний запах.
Надо срочно думать, что делать в замкнутом пространстве на крыше с двумя волосатыми зубастиками. А они уже встали на ноги и двинулись в мою сторону.
Очень плохо! Убивать волкодавов ой как не хочется, но если передо мной поставят выбор — они или я…
Эх… Мне бы сейчас колбасу и снотворное.
Осторожно снимая с пояса шокер, я медленно и плавно отступала, стараясь занять выгодную позицию. А то ведь их двое, а я одна.
— Вера, что происходит?
— Все нормально.
— Как это «нормально»? Я же чувствую!
— Бери клад и иди к нашей яме. Скоро буду.
— Не нагонишь меня через пять минут — вернусь за тобой.
Калеб слов на ветер не бросает, значит нужно спешить.
Метнувшись назад, встретила первую собаку шокером, но вот вторая неожиданно не последовала за своим собратом. Плавно обернувшись, я заметила второго врага у себя за спиной, он активно принюхивался. Когда клыки оскалились еще больше, поняла — нашел! — и со всех сил бросилась вперед.
Когти огромной зверюги полоснули по пятой точке, послышался треск ткани, а следом за ней мой удар шокером. Второй волкодав упал на пол.
Стараясь отдышаться, я не стала рассиживаться, а бросилась собирать золото в мешок. Нужно торопиться, отведенное мне время уже на исходе.
Когда выбралась на крышу и, осторожно ступая, балансировала с мешком на плече, увидела на подходах к дому Калеба. Первой части нашего клада у него видно не было. Неужели отнес? Он что, по воздуху летает?
— Готова? Помочь?
— Не стои… А-а-а-а!
Поскользнувшись, я проехалась по крыше и упала вниз, прямо на находящийся там сарай, проломила по пути соломенную крышу и приземлилась внутри.
— Ауч!
Прямо передо мной возник пятачок и тут же ткнулся в лицо, холодный, хорошо хоть не мокрый. Поняв, что лежу вся в золоте в свинарнике, почувствовала, что моему «счастью» нет границ. А запах! Что может быть хуже?!
Но когда рядом с пятаком появилось лицо Калеба, что с тревогой вглядывался в меня, поняла: мы были на самом дне, когда снизу постучали.
— Ты как?
— Плохо. Я в свинарнике, грязи и мечтах, что не вляпалась в экскременты. Бывало и лучше.
Творец вздохнул, собрал золото в мешок, поднял меня и, перекинув через плечо, направился к выходу. Надо же, не побрезговал. Какой мужчина!
— А я предлагал помочь.
— Я с пятнадцати лет выполняю задания одна. Это ты во всем виноват, отвлекаешь меня!
— Конечно, как скажешь.
Не выдержав, я шлепнула его по тому, до чего дотянулась, по попе.
— Не заигрывай со мной. Когда ты в таком виде, я все равно не поддамся. Хотя у тебя замечательное нижнее белье. Через дырки, оставленные собачьими когтями, его можно прекрасно разглядеть.
— Р-р-р!
Добравшись до кладбища и сбросив золото в яму, Калеб застыл, раздумывая о чем-то.
— Что-то случилось?
— Да вот думаю: отправить тебя следом или не стоит?
После его слов у меня тоже появилась тема для размышлений.
— Обиделась? — поинтересовался творец после пары минут тишины.
— Да вот думаю: осознаешь ли ты, что моя подготовка ничуть не хуже, чем твоя?
— В каком плане?
Вместо ответа я сильно ущипнула Родригеса за пятую точку и, воспользовавшись его растерянностью, дернулась назад, попутно толкая его вниз.
Яма радостно распахнула нам свои объятия.
* * *
Я стояла в космопорту и, нервничая, ждала, когда приземлится машина дальнего следования. В отличие от легкового транспорта, эти прототипы могли летать выше и быстрее, легко преодолевая расстояния между континентами и перевозя при этом приличное количество пассажиров.
— Вера, о чем ты переживаешь? — поинтересовался Калеб, что сидел возле меня в зале ожидания. — Перелет совсем не страшный.
Посмотрев на своих коллег, что отправлялись с нами, я подумала, что не одной мне не по себе. И почему Ратский не мог поехать с нами? В итоге, помимо команды обеспечения безопасности, летим мы, пятеро творцов.
