— Да уж. — Пытаясь скрыть разочарование, я копаюсь в скромных пожитках. Вот так проживешь сто пять лет, и это все, что от тебя останется. Обувная коробка.
Достаю со дна коробки спутанные бусы, брошки и немного приободряюсь. Я ищу бледно-желтые бусины, вставки из горного хрусталя и стрекозу… Но ожерелья нет.
Отгоняя худшие предположения, продолжаю перебирать украшения. Передо мной тринадцать ожерелий. Того, которое мне нужно, среди них нет.
— Джинни, я не вижу ожерелья со стрекозой.
— О боже! — Джинни беспокойно заглядывает мне через плечо. — Оно должно быть здесь! — Она достает ожерелье, сделанное из крохотных пурпурных бусинок, и умиленно улыбается. — Это еще одно ее любимое.
— Честно говоря, меня интересует ожерелье со стрекозой. — Я не могу скрыть волнения. — Может, оно где-то в другом месте?
Джинни растеряна.
— Это очень странно. Давайте спросим у Харриет. Она разбирала вещи.
Я послушно плетусь за ней по коридору до двери с табличкой «Служебное помещение». В маленькой уютной комнате три медсестры в старых цветастых креслах пьют чай.
— Харриет! — обращается Джинни к румяной девушке в очках. — Это внучатая племянница Сэди, Лара. Она ищет то милое ожерелье со стрекозой, которое так любила Сэди. Ты его не видела?
Хорошая у меня теперь репутация. Охотница за наследством. Одним словом, хапуга.
— Я не для себя его ищу, — поспешно говорю я. — Мне оно нужно по… уважительной причине.
— В коробке его почему-то нет, — поясняет Джинни. — Где оно может быть?
— Нет в коробке? — Харриет удивлена. — Значит, его вообще не было в комнате Сэди. Теперь я вспоминаю, что действительно его не видела. Извините, надо было составить подробную опись. Но мы убирали комнату в такой спешке. И в такой напряженной атмосфере…
— Возможно, его куда-то спрятали? Или отдали кому-то из других пациентов?
— Благотворительная распродажа подержанных вещей! — вспоминает худенькая черноволосая медсестра. — Его по ошибке не продали на благотворительной распродаже?
— Какая распродажа? — поворачиваюсь я к ней.
— Мы собирали средства на нужды дома две недели назад. Все постояльцы и их семьи участвовали. Там был стенд со старинными безделушками.
— Нет, — качаю головой я, — Сэди просто не могла расстаться с этим ожерельем. Оно так много значило для нее.
— Дело в том, — объясняет черноволосая, — что мы ходили из комнаты в комнату. Повсюду стояли коробки с собранными вещами. Возможно, его прихватили по ошибке.
Она говорит это столь безразличным тоном, что меня переполняет обида.
— Но ошибки подобного рода недопустимы! Вещи постояльцев надо хранить в безопасности. Ожерелье не может просто раствориться в воздухе.
— У нас есть сейф в подвале, — раздраженно вставляет Джинни. — Мы просим постояльцев хранить все по-настоящему ценное там. Кольца с бриллиантами и все прочее. Если ожерелье было такое ценное, его следовало запереть…
— Не думаю, что оно было такое уж ценное. Просто оно… очень много для нее значило. — Я опускаюсь на стул и тру лицо. — Можем мы где-нибудь его поискать? Вы помните, кто посещал благотворительную распродажу?
Медсестры обмениваются неуверенными взглядами.
— Я поняла. Вы ничего не знаете.
— Нет, знаем. — Черноволосая медсестра резко ставит на столик чашку. — У нас есть список участников лотереи.
— Список участников лотереи! — расцветает Джинни. — Конечно же! Все тогда получили лотерейный билет и оставили имена и адреса на тот случай, если выиграют. Главный приз — бутылка «Бэйлис», — с гордостью добавляет она. — И еще у нас был подарочный набор «Ярдли»…
[6]
— Так где этот список? — обрываю я ее.
Пять минут спустя у меня в руках четыре листка с адресами и фамилиями. Всего шестьдесят семь человек.
Шестьдесят семь вариантов.
Нет, это слишком сильно сказано — «вариант». Шестьдесят семь гипотетических шансов.
— Спасибо, — говорю я без особого энтузиазма. — Попробую отыскать концы. Но если вы все-таки его найдете…
— Конечно! Сразу дадим вам знать. — Джинни смотрит на медсестер, и те согласно кивают.
Когда мы с Джинни подходим к выходу, она вдруг останавливается:
— У нас есть книга посетителей, Лара. Не хотите оставить свой автограф?
— О, — смущаюсь я. — Хм… почему бы и нет?
Джинни достает объемистый фолиант в красной тисненой обложке и ищет нужную страницу:
— У каждого постояльца своя страница. Но Сэди посещали не слишком часто. Раз уж вы здесь, распишитесь, пожалуйста, и неважно, что она уже умерла… — Джинни краснеет. — Думаете, это глупо?
— Нет, это очень мило с вашей стороны, — смущаюсь я в свою очередь. — Нам следовало чаще навещать ее.
— Так, так… — Джинни листает пожелтевшие страницы. — О, глядите! А ее недавно навещали. Всего несколько недель назад. Я была в отпуске, поэтому ничего не знала.
— Чарльз Риз, — читаю я и пишу большими красивыми буквами через всю страницу: «Лара Лингтон», стараясь реабилитироваться за отсутствие других подписей. — Кто такой Чарльз Риз?
— Понятия не имею, — пожимает плечами она.
Чарльз Риз. Я заинтригована. Возможно, друг детства Сэди. Или ее любовник. Наверняка. Такой симпатичный джентльмен с палочкой, который пришел еще разок подержать за ручку свою ненаглядную Сэди. А теперь он даже не подозревает о ее смерти, и его не пригласили на похороны…
Что же это за семья такая.
— Может, этот Чарльз Риз оставил свои координаты? Он был старенький?
— Я не знаю. Надо спросить сестер.
Она забирает книгу, и лицо ее расплывается в улыбке, когда она видит фамилию.
— Лингтон! Имеете какое-нибудь отношение к кофе «Лингтонс»?
Господи, больше я этого не вынесу.
— Нет, — криво улыбаюсь я, — просто совпадение.
— Что ж, мне было очень приятно познакомиться с внучатой племянницей Сэди. — Джинни открывает дверь и дружески меня приобнимает. — Знаете, Лара, а вы немного на нее похожи. Такая же душевная и милая.
Чем лучше она ко мне относится, тем хуже мне становится. Я вовсе не душевная. Я никогда не навещала свою двоюродную бабушку. Я не участвую в благотворительных велопробегах. Я покупаю «Big Issue»,
[7]
только если руки не заняты капучино и кошелек легко достать.
— Джинни, — окликает рыжеволосая медсестра, — можно тебя на пару слов?
