Водорезов склонился над трупом, а директриса уткнулась в ладони и зарыдала:
– Ну за что мне все это!
Дайнека сидела на диване и смотрела в одну точку. Мысль, что еще недавно она говорила со стариком и он был жив, не давала покоя и мучила ее непреходящим чувством вины, как будто она могла что-то изменить. Задержи она его или пойди вместе с ним, возможно, Ветряков остался бы жив.
Наряд полиции приехал минут через сорок. Полицейские окружили труп. Один из них спросил:
– Как это у него получилось?
– Что? – обеспокоенно уточнила Песня.
– Веревка привязана к чердачному ригелю и перекинута через крюк на фронтоне. Как старик мог все это проделать, да еще сигануть вниз? Он циркач?
– Он артист, – сдержанно ответила Татьяна Ивановна.
Полицейские разбрелись: один подошел к окну, другой присел у трупа на корточки. Когда третий ушел на чердак, в гостиную ворвался Галуздин. Остановившись рядом с телом старика, он громко спросил:
– Как его зовут?
– Ветряков Василий Михайлович – ответила директриса.
– Черт! Так я и знал! – следователь огляделся и, заметив Дайнеку, сказал: – Эх вы…
Она подскочила с дивана:
– Я говорила с ним сегодня. И с племянником говорила…
Галуздин прошел к столу, положил папку и достал из нее бумаги. Дайнека приблизилась к нему и заговорила вполголоса:
– Игорь Петрович, я, честное слово, старалась…
– Уйдите.
– Я с ними говорила…
– Я сказал, уйдите отсюда! – крикнул Галуздин. – Не понимаете, что мне не до вас!
Опустив голову, Дайнека побрела в свою комнату. Там упала на кровать и от души разрыдалась. Сбросив эмоции и отдав все свои силы слезам, она вдруг заснула, да так крепко, что проспала семь часов.
* * *
В шесть утра в дверь постучали. Тишотка громко залаял. Дайнека вскочила с кровати и бросилась открывать.
На пороге стоял Галуздин. Тишотка все еще лаял и даже попытался цапнуть его за ногу.
– А ну-ка! Не очень-то… – проворчал следователь и шагнул в комнату.
Дайнека включила свет:
– Что случилось?
– Пришел извиниться, – Галуздин устало вздохнул. – В общем, простите, что набросился на вас там, в гостиной.
– Ерунда, – она придвинула стул. – Садитесь, вы устали.
– Вижу, что вы плакали. Простите великодушно.
– В сложившихся обстоятельствах трудно себя контролировать.
Галуздин повесил на спинку стула свой плащ и сел:
– Я ожидал чего-то подобного.
– Знаю. Вы просили меня разузнать про племянника.
– Не вините себя, все произошло слишком быстро. Кто-то очень ловкий уверенно ведет в счете. У вас не найдется таблетки от головной боли?
Дайнека нашла сумочку, достала лекарство и налила полстакана воды:
– Вот, пожалуйста.
Следователь проглотил таблетку, запив парой глотков воды.
– Пейте до конца, – сказала она.
Он выпил, и они помолчали. Наконец, Дайнека спросила:
– Хотите, я перескажу разговор?
– С Ветряковым?
– С ним и его племянником.
– Ну…
– Ветряков рассказывал о своей работе в Хабаровском драмтеатре.
– Это вряд ли прояснит ситуацию, – заметил Галуздин.
– Я спросила племянника, для чего он приехал в Москву.
– Для чего?
– По делам и в гости к дяде. Он, кстати, тоже из Хабаровска.
– Что у него за дела?
– Сказал, что он коммерсант.
– Украл и тут же продал. Дело нехитрое. Последний срок он отсидел за убийство. Освободился полгода назад. У старика есть сбережения и квартира. Думаю, племянничек за этим приехал.
– Считаете, что это он убил Ветрякова?
– Кто же еще? Осталось только доказать.
– Его арестовали?
– Пока задержали.
– Не думаю, что убийца племянник.
– Ваши доводы?
Дайнека начала:
– Он не произвел впечатление…
– Стоп! – прервал ее следователь. – На этом закончим.
– Почему?! – оскорбилась она.
– Про впечатления поговорите с подругой. Мне нужны факты.
– Не сбрасывайте со счетов мою интуицию!
– Даже так? – Ввиду отсутствия других свидетелей Галуздин посмотрел на Тишотку: – Ты только посмотри! Интуиция! – он подвигал плечами. – Даже голова болеть перестала.
– Это от таблетки.
– От таблетки, не от таблетки, – следователь серьезно посмотрел на Дайнеку. – Поймите, у меня два трупа и один полутруп. Мне нужно поймать убийцу. А вы мне про свою интуицию.
– Можете говорить что угодно, но он невиновен. У них, кроме друг друга, больше никого нет.
– Навешал вам лапши на уши, вы и рады.
– Нет, – она упрямо замотала головой. – Я в этом уверена.
– Так или иначе, его задержали и увезли в отделение. Завтра начнется дознание.
– Где его обнаружили?
– Спал в комнате Ветрякова.
– Вот видите!
– А что видите? Привязал веревку, привел старика на чердак, накинул петлю на шею, столкнул его вниз и пошел себе спать.
– Значит, Васильеву тоже он убил? – воинственно поинтересовалась Дайнека. – И на Безрукова он покушался? Зачем? Он идиот?!
– А ну-ка полегче! Не напирайте… Не исключаю, что у него были подельники. В любом случае, это одна из версий.
– Больше никаких новостей? – чуть вежливее поинтересовалась Дайнека.
– Пришел анализ образцов крови с лопаты и с одежды Безрукова.
– Что он дал?
– Кровь на одежде Безрукова принадлежит ему самому… – Галуздин остановил взгляд на котлете, лежащей на подоконнике: – Ваша?
– Чья же еще?
– А хлеб у вас есть?
– Нет.
– Ужасно есть хочется.
– Только не котлету! – предупредила Дайнека.
– Жалко? – упрекнул ее следователь.
– Нет. Ее повалял Тишотка.
– Что значит, повалял?
– По полу.
Галуздин перевел глаза на собаку:
– Тебя, значит, пустили в комнату, а ты валяешь котлеты?
Тишотка перевернулся на спину и показал лохматый живот.
