– Здесь часто умирают.
Дайнека между прочим заметила:
– Я смотрю, у вас все ходят в зеленых костюмах…
– Почему у вас? – женщина достала журнал и сделала какую-то запись.
– Что?
– Почему вы говорите: у вас? Разве вы не работаете в нашем пансионате?
– Да-да, конечно, у нас, – Дайнеке сделалось неловко, но она продолжила: – Мне кажется, логичнее носить халаты, например белые.
– А вы сами стали бы носить белый халат?
– Зачем? – Дайнека чувствовала, что вызывает у медсестры раздражение. – Я же не медработник.
– А кто вам сказал, что медработники обязательно должны носить белые халаты? – медсестра закрыла журнал. – Так, чтобы вы поняли, объясню: мы делаем все, чтобы старики не чувствовали себя как в больнице.
– Это принципиальная позиция руководства? – догадалась Дайнека.
– Ну, где-то так…
– А врачи?
– Что врачи? – кажется, дежурной медсестре стало интересно, к чему она клонит.
– Врачи носят халаты?
– У нас врачей – раз, два и обчелся. Стариков возят в поликлиники и в больницы.
– И все-таки? Врачи носят белые халаты?
– Нет. По крайней мере, я никогда не видела.
Кажется, Дайнека удовлетворилась ответом:
– Поняла.
– Что-то еще?
– Ну а если кто-то, например, не успел постирать свой рабочий костюм и надел то, что попалось под руку?
– Например, белый халат? – Медсестра понятливо усмехнулась. – У нас централизованное обеспечение. Грязную одежду мы сдаем в прачечную. Чтобы иметь белый халат, нужно его купить. Зачем покупать, если спецодежду предоставляют бесплатно?
– Можете ответить еще на один вопрос?
– Ну?
– Кто работал в ту ночь, когда умерла Васильева?
– Когда это было?
– Два дня назад.
Медсестра открыла журнал, пробежала глазами по списку:
– Татьяна ваша.
– Почему моя?
– Ну, вы же ее ищите?
– А вы ее недолюбливаете… – догадалась Дайнека.
– Вас это не касается, – ответила медсестра, поднялась с места и прошла в процедурную.
Дайнека направилась к лестнице, однако на полпути задержалась. До нее донеслась тихая музыка. Кто-то снова играл на скрипке. Прислушавшись, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Это было так неожиданно и неподконтрольно, что Дайнека сама себя испугалась.
Она вернулась, заглянула в процедурную и сказала:
– Простите.
Медсестра шарахнулась от нее, едва не выронив пузырек с каким-то лекарством.
– Что еще?!
– Не знаете, кто это все время играет на скрипке?
– Лев.
– Кто, простите?
– Лев Ефимович Горин, скрипач. В прошлом очень известный. Он не выходит из комнаты.
– Почему?
– Потому что скоро умрет.
– А разве таких не переводят в другой корпус?
– Его не переведут. Он в здравом уме и ясной памяти. К тому же сам за собой ухаживает. Видите, даже на скрипке играет.
– Но почему вы сказали, что он скоро умрет?
– Это не я говорю. Так врачи говорят.
* * *
В общий корпус Дайнека пошла по улице, у нее укоренилась такая привычка. Воздух был по-утреннему свеж и по-осеннему холоден. Еще не рассвело, возле леса висела серовато-мутная дымка. Аллею освещали блеклые фонари. До завтрака оставалось минут двадцать. Их Дайнека решила использовать для разговора с Татьяной.
Увидев в медпункте Дайнеку, та спросила:
– Вы заболели?
– Нам нужно поговорить.
– О чем? – Татьяна, кажется, испугалась.
Дайнека села на стул напротив нее:
– Помните ту ночь, когда с Лукерьей Семеновной сделалось плохо? Где вы тогда были?
– Я уже не раз говорила, я даже объяснительную записку писала!
– А вы мне просто так расскажите…
– Я была на посту, просто заснула.
– И вы не слышали криков Темьяновой?
– Нет. Я устала и поэтому крепко спала.
– Ну, предположим…
– Почему предположим?! Я говорю правду! Почему вы не верите?
– Я верю-верю… Только вот понять не могу.
– Чего?
– Как можно было не услышать крики Темьяновой. Их слышали все, даже мы с Ларисой в своих комнатах в смежном здании.
– Ну, не знаю…
Они замолчали. Дайнека не знала, с какого боку подступиться к Татьяне, и все же решилась:
– У вас есть белый халат?
– Зачем? – Татьяна озадаченно уставилась на нее. – То есть я хотела сказать: зачем он мне нужен?
– Чтобы иногда надеть на дежурстве.
– Это некрасиво и старомодно.
– Значит, халата у вас нет?
– И никогда не было.
Дайнека опять помолчала и зашла с другой стороны:
– Помните, что вы делали в ту ночь, когда умерла Васильева?
– А разве ее не убили? – осторожно поинтересовалась Татьяна.
– С чего вы взяли?
– Об этом все говорят.
– О чем еще говорят в пансионате? – полюбопытствовала Дайнека.
– О том, что Ветряков не сам сбросился с крыши. Его тоже убили.
– Так и говорят? – фальшиво улыбнулась Дайнека.
Татьяна выдала самое главное:
– У нас завелся маньяк.
– Аха-а-а… – глубокомысленно протянула Дайнека. – Так что вы делали той ночью?
Татьяна подняла глаза и уставилась в потолок, словно что-то припоминая:
– Сделала несколько уколов…
– Что еще?
– Разнесла таблетки…
– Так… Хорошо.
– Потом стала заполнять журнал. Потом легла спать.
– А где вы обычно спите?
– В процедурной есть раскладушка. Днем она стоит за кушеткой.
– Это разрешено?
– Нет, конечно. Но мы же все люди. Татьяна Ивановна понимает.
Дайнека подытожила:
– Значит, вы спали… А в комнату Васильевой заходили?
Татьяна покачала головой:
– Точно нет.
– Может быть, она просила вас к ней зайти, а вы просто забыли?
