Сверкающее лезвие еще раз плавно проплыло в воздухе, расслаивая темноту.
Глеб выпрямился, опустил руки, продолжая смотреть противнику в глаза, выругался:.
– Ну хрен с тобой, ублюдок долбаный, сейчас ты у меня ляжешь!
Бандит что-то хрюкнул и бросился на Глеба всей своей массой. Он был почти на голову выше Глеба и значительно шире в плечах. Но Глеб был проворен и искушен в драках. Поэтому бросок верзилы не увенчался успехом. Он проскочил, как бык мимо тореадора, а вот удар Глеба достиг цели. Кулак со свистом рассек воздух, и верзила замер, словно уткнулся в стену. Затем, пошатнувшись, стал разворачиваться. Ему досталось еще два удара: один ногой в пах, а второй – растопыренными пальцами – в глаза, налитые кровью. Грабитель рухнул на колени, выронив из сведенной судорогой руки нож.
Глеб быстро поднял оружие, затем вытащил из кармана джинсовой куртки грабителя свое портмоне и бросился к Ирине. Та смотрела на все происходящее широко открытыми от страха глазами.
– Скорее, бежим!
– Я… – зубы Ирины стучали.
Глеб схватил ее за руку и потащил по переудку.
– Некогда бояться.
– Я знаю…
Через четверть часа, а может быть, чуть больше или чуть меньше – уследить за временем, когда бежишь сложно – Глеб и Ирина были уже у входа в отель. Ирина запыхалась, раскраснелась, из ее глаз готовы были брызнуть слезы. А вот на лице Глеба не отражалось никаких чувств, кроме беспокойства за спутницу. Он сам дышал ровно и спокойно.
– Ну как ты, дорогая? – останавливаясь у дверей и поворачивая Ирину лицом к себе, спросил Глеб и заглянул ей в глаза, чтобы понять, насколько сильно она перенервничала.
– Я…я…
– Пару раз вздохни поглубже, и успокоишься.
Ирина хотела расплакаться, броситься на грудь Глебу, но у входа в отель было довольно много народа, и она сдержалась.
– Ничего, дорогой, ничего, все в порядке.
– Надеюсь, они тебя не зацепили?
– Вроде бы нет… Все на месте, даже сумочка.
– Вот и прекрасно.
– Кто они? – срывающимся голосом спросила Ирина. – Что они хотели от нас?
– Как это что… Неужели тебе не понятно? Они хотели легко заработать деньги. Даже не заработать, а просто забрать их у нас.
– Господи, Глеб, надо было отдать бумажник и не связываться с этими мерзавцами! Они же могли тебя убить! Как ты мог рисковать?
– Меня убить? – ухмыльнулся Глеб.
– Ты не бессмертный, я – тем более.
– Знаешь, дорогая, в общем-то меня можно убить, но это не так легко сделать, как они себе вообразили. А тебя я в обиду не дам.
– Нет, нет, Глеб, к черту! Все это к черту! Их же было много.
– Ну и что из того? – Глеб беспечно махнул рукой.
Но в то же время, хоть на его лице и было показное равнодушие, он пристально посматривал вокруг себя, цепляясь взглядом за каждое подозрительное лицо, за каждую малозначащую деталь. Если вдруг кто-то опускал руку в карман, Глеб тут же подбирался и незаметно, чтобы не потревожить Ирину подозрениями, прикрывал ее собою. Но все его опасения были напрасны.
У входа в отель все было как всегда. Подъезжали автомобили, выходили из них парочки. Мужчины галантно помогали дамам подняться на крыльцо отеля, швейцар услужливо открывал перед гостями дверь, кланялся. Многих из проживающих Глеб узнавал, ведь он обладал удивительной зрительной памятью, цепкой, почти фотографической. Стоило ему лишь мельком что-то увидеть, обратить на что-то внимание, и он через неделю, даже через месяц мог абсолютно точно вспомнить, какие туфли были на ногах незнакомца, какого цвета галстук, была ли застегнута верхняя пуговица на рубашке, какие часы поблескивали на руке. Но самое главное, Глеб запоминал лица. И если бы он был художником, то без труда мог бы изобразить случайно увиденного им человека, например, того, кто сидел за соседним столиком в кафе и лениво покуривал сигарету.
Вот и сейчас Глеб пробежался взглядом по лицам. В общем-то все было спокойно – волноваться ни за Ирину, ни за себя не стоило.
– Ну как, ты успокоилась? – спросил он у Ирины, – В общем-то да, – ответила женщина, и по голосу Глеб понял, что Ирина действительно успокоилась, хотя она все еще продолжала прерывисто дышать, а ее горячие пальцы время от времени подрагивали в ладони Глеба.
– Тогда пошли, – сказал он, – Никогда не привыкну…
– К такому нельзя привыкать.
– А как же ты?
– Я притерпелся, а не привык.
Ирина взяла Сиверова под руку, и они как ни в чем не бывало, словно с ними ничего не произошло, улыбаясь друг другу, поднялись по ступеням входа.
Стеклянную дверь предупредительно распахнул немолодой швейцар, склонившийся в легком, не унижающем достоинства, поклоне. Они по диагонали пересекли холл. И вот здесь случилось то, что Глеба взволновало едва ли не больше, чем схватка с грабителями.
– Мсье Молчанов! – обратился к нему портье, заглядывая в записную книжку. – Извините… Глеб резко обернулся на голое. На уставшем лице портье была профессионально вежливая улыбка.
– Слушаю вас, – сказал Глеб.
– Вас спрашивали.
– Как давно?
– Около часа назад.
– И что хотели?
Портье с улыбкой посмотрел на Быстрицкую – она ему явно нравилась – и подал Глебу белый глянцевый. конверт.
– Спасибо, – сказал Сиверов и, не открывая конверт, сунул его в карман и взял у портье ключ. Лифтом они не воспользовались, пешком поднялись в свой номер.
– Кто это, Глеб?
– Не называй меня Глебом.
– Ну хорошо… Федор… Так кто это?
– Ты о ком?
– Кто прислал тебе письмо?
– Я еще сам не знаю.
– Мужчина или женщина?
– Ты ревнуешь? – усмехнулся Глеб.
– Да нет, интересно. Ведь никто не знает, что мы с тобой живем здесь.
– Это ты, Ирина, считаешь, будто никому не известно наше местонахождение, а вот я думаю по другому.
– Там знают, что мы здесь? – в слово «там» Ирина вложила определенный смысл. Она имела в виду Россию, а точнее – Москву, а еще точнее – определенную организацию…
Мягко и бесшумно провернулся ключ в замке, вспыхнул свет, и Ирина с Глебом оказались в своем номере.
– Ох, как я устала! – прошептала Ирина.
– Очень? – спросил Глеб.
– Я просто выбита из колеи. Я так испугалась! Но, Глеб, не за себя.
– Ты испугалась за них? – с мягкой иронией сказал Глеб.
