Семён сел на полог. Светлана на скамейку рядом. Оба молчали. Прошло несколько минут.
Внезапно Светлана обернулась к Ефимову и, неотрывно глядя в лицо, спросила:
— У Вас есть два сына, Борис и Роман?
— Ну да, — по инерции ответил Семён, думая, причём здесь они? Быть может, она так напилась, что хочет застыдить его и прочитать мораль?
— Борису тридцать и день рождения у него в мае?
— Ну да, — снова отозвался Семён, продолжая недоумевать, но чувствуя, что дело касается старшего и на всякий случай улыбаясь, обнажая золотые зубы.
Видя непонимание Ефимова, она, продолжая глядеть в упор, спросила:
— Вы меня не помните?
Наступила пауза.
Ефимов успел внимательно посмотреть на неё, прежде чем она отвернулась и уставилась в пол.
В этом резком повороте головы, в мелькнувшем разлёте бровей, откинутой чёлке и показавшемся из под коротких волос верхнего тонкого ободка оттопыренного уха, он почувствовал что-то знакомое. Но не его личное, а то, что было когда-то рядом. Что встревожило его тогда, не менее, чем сейчас. Взволновало чем-то затейливо весёлым. Наполнило радостью.
Он продолжал молчать, не искусственно выдерживая паузу, а пытаясь разбередить опьянённую память и заставить её работать, перебирая ячейки с, заложенной в них когда-то, информацией.
Не выдержав, Светлана нарушила затянувшееся молчание:
— Только не говорите, пожалуйста, Борису, я сделаю всё, что Вы хотите! — произнесла она с мольбой, переведя взгляд дальше, в угол парилки, где скопившаяся кучка засохших листьев едва дрожала от циркулирующего тёплого печного воздуха.
И тут Ефимова осенило. Эта последняя фраза с сочетанием мгновенного образа запавшего в память, неожиданно раскрыла перед ним всю мерзопакостную картину реальности.
Словно сорвали салфетку с нарисованным на ней пирогом, и отвратительный запах дерьма ударил с подноса ему в лицо, заполнил лёгкие. А затем ткнули носом прямо в эту жижу, топя в тлетворных бактериях, проникающих в рот, нос, глаза, уши. Заставляя услышать сквозь них лучезарный смех Светланы из комнаты сына, увидеть их счастливые лица, дарящие всем собравшимся беззаботную радость, разлетающееся фейерверком веселье. Он вспомнил — это было совсем недавно, в день рождения Бориса!
Руки Ефимова, ранее обнимавшую Светлану, стали липкими и грязными, словно он прижимал их к пластилину, где ранее отпечатались ладони его старшего сына. Гадливое чувство, схожее с желанием насильно вынуть изо рта ребёнка, необходимый тому, пережёванный кусок хлеба, чтобы насытить свою грязную прожорливую утробу, подступило к горлу тошнотой.
— Не звони ему больше, — глухо сказал Семён.
Слез с полога и вышел из парилки, направляясь в душ. Ему казалось, что его вырвет.
После пройдя в гостиную, он налил себе фужер водки и выпил, залпом не поморщившись.
— Ну как, хороша девчонка? — наперебой спросили его Игнатьев с Кудашкиным.
— Угу, — ответил Семён, кивнув головой и снова сел на своё место. Настроение у Ефимова было испорчено.
Светлана в гостиной больше не появилась. Незаметно прошла в раздевалку, где оделась и уехала восвояси.
Глава 12. Таможенный пост
После того, как Светлана не вернулась, все стали шутить, что Семён насмерть замучил девчонку, так что она сбежала. Но это не веселило Ефимова.
Он думал о той стране, в которой они все живут. Она представлялась ему каким-то полигоном для испытаний человеческих жизней, судеб, нравственных устоев. Хотелось верить, что наконец-то движение вперёд возглавили достойные люди. Но почему тогда они держат своих отпрысков заграницей? Учат их иностранным языкам. Заставляют получать иностранный опыт. Покупают недвижимость подальше от России. Кажется, ну вот — перед тобой вся страна! Лепи из неё всё доброе и хорошее, о чём ты мечтал, сидя за школьной партой, а потом в студенческой аудитории. Делай её жителей счастливыми. Нет! Снова начинаем запускать ракеты, готовиться к перелётам на Марс. А жители области в сорокаградусный мороз продолжают ходить в деревянные уличные туалеты. Добывать воду из растаявшего снега, отапливаться буржуйками. Быть может, в этом есть вина каждого. Стоило один раз свернуть не туда, и назад уже нет дороги. У каждого есть свои точки не возврата.
Ефимов вспомнил, как попал из милиции в таможню. Это был результат его первого компромисса с совестью. Сколько их потом было? Но первый запомнился в деталях.
Это было начало девяностых. Он служил в главке. Был начальником отделения оперативного отдела, майором милиции. Позвонил агент и сообщил, что добыл очень интересную информацию, которая может пойти им на пользу. Встреча состоялась.
Это был рыжий Макс. Вечно он влезал в какие-то авантюры. То познакомится с депутатом — педофилом. То начнёт работать на «Белую стрелу», тайную организацию, уничтожающую неприкасаемых преступников, а потом оказывается, что это самая настоящая киллерская контора. Ткач устал выпутывать его из блуда.
На этот раз его рассказ касался таможни. Получалось, что находящийся на окраине города, современный четырёхэтажный огромный комплекс таможенного поста, построенный из красного кирпича, был просто отобран у хозяев и передан во владение неизвестной фирме. Каких либо подтверждающих документов Макс не показал. Пояснил, что потерпевшие шарахаются от всех, но готовы встретиться в конспиративном месте и представить все необходимые документы. Семён согласился пообщаться. Встреча была назначена в ресторане.
Небольшая кабинка вмещала шестерых. С одной стороны стола сидели Ефимов с Максом. С другой — двое бизнесменов. Несмотря на то, что именно они здесь заказали столик, не переставали озираться по сторонам. Осматривали каждого входящего через заранее слегка раздвинутые шторы, прикрывающие вход.
Семён не принимал всерьёз эту странную конспиративную встречу. Несколько лет до этого, он руководил группой по борьбе с заказными убийствами областного управления. Чего только не насмотрелся и с кем только не познакомился из преступных авторитетов. Семён знал, что бандиты никогда не будут поддерживать чью-то идею, будучи не уверены, что сделано всё чисто. Неоднократно, работая на добытых промахах бандитов, Семёну удавалось в обмен на замалчивание компрометирующей информации, получать сведения о самих заказчиках и исполнителях преступлений.
Он понимал, что встретившись с этими бизнесменами ничего не теряет. Его волновало только одно, не являются ли они подсадными утками УСБ или ФСБ. Но пока оснований для беспокойства не было. Где же ещё оперативному сотруднику получать информацию как не от граждан? Поэтому, исключая данный момент, оставалось два других. Либо эти ребята действительно говорят правду, либо они, наоборот, являются рейдерами, которые прикидываются овечками, чтобы с помощью фальшивых документов при поддержке силовых структур, стать владельцами доходного здания.
