— По такому случаю, не очень, — ответил Ткач настороженно.
Это явно заметил Сорокин.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Да нет, так дел навалилось со всех сторон. Да ещё с женой поссорился! — нашёл Ткач железное объяснение.
Похоже, Сорокин поверил и завёл никчемный разговор о службе, явно напрашиваясь на кофе.
— Как на счёт рюмочки с кофе? — поинтересовался Ткач, поняв намёк.
— С удовольствием, не откажусь! — обрадовался Сорокин, ослабляя узел галстука.
После вчерашней суеты, поездке на «Сапсане», а затем оформления в гостиницу, он рад был просто спокойно посидеть за коньячком.
Ткач попросил Олю принести им пару кофе, а сам достал из бара коньяк. Подумав про себя, что вовремя он послал вчера Костю в аэропорт. Поставив всё на приставной столик, сел напротив Сорокина.
Их беседа была непринуждённой. И совершенно не касалась проверки. Сорокин рассказал весёлую историю, случившуюся в поезде. Затем поругал московских начальников. Проехался по думе, которая не повышает милиции зарплату.
Все эти разговоры Ткач знал наизусть. У всех сотрудников милиции проблемы были едины. Это низкая зарплата, а так же отсутствие достойной жилплощади, свободного времени для воспитания детей и общения с женой. Он слушал вполуха, вовремя поддакивая, стараясь заглянуть глубже в душу Сорокина. В его мысли и желания.
Ткач помнил, как о Сорокине отзывался в бане Кудашкин и был настороже.
Чего он хочет? Зачем приехал сюда? Чью волю выполняет?
И чем спокойней говорил Сорокин, тем взволнованней становилось на душе у Ткача. Тем более опасными казались ему замыслы человека сидящего напротив и так мирно улыбающегося, словно встретившего своего старого товарища.
Ткач думал, не обратиться ли ему к знакомому по бане руководителю университета Кудашкину. Ведь у них было какое — то своё общее дело. Но потом передумал и решил для начала переговорить со Стариковым.
Обсудив все изъеденные темы, Сорокин поблагодарил за кофе и ушёл. Тем самым поставив перед Ткачём новые вопросы: спрашивается, зачем заходил?
Чтобы немного придти в себя и успокоиться, Сергей Евгеньевич достал свою книгу и начал писать:
«…Один раз в четыре года каждое управление проходит тест на боеспособность. Под руководством Москвы проводится инспекторская проверка, выявляя все слабые стороны в работе подразделений. Приезжают наиболее опытные, грамотные профессионалы. Делятся своими знаниями и навыками. Помогают решать поставленные новым временем и новой обстановкой задачи…»
В этот момент секретарша по громкой связи сообщила, что срочно просится на приём руководитель инспектирования по уголовному розыску Халюков и с ним начальник оперативного отдела Фролов.
Ткач недовольно, что его прервали, сказал, чтобы они зашли.
— Вот, товарищ генерал, — ещё с порога начал Халюков, — ваш подчинённый не хочет выполнять моё распоряжение.
Ткач перевёл взгляд на Фролова. Тот молчал. Но в выражении его лица, Ткач увидел готовность объяснить своё поведение.
Теперь, увидев Халюкова, Ткач вспомнил его выкрутасы в прошлый раз. Что тот слаб на спиртное. Но проверка только начинается и неприятности никому не нужны. Халюков был невысокого роста, по виду тщедушный. Сутулость, узкие плечи и странно широкие бёдра делали его фигуру женственной. Особенно заметно это было сзади, когда он сидел без кителя. Его продолговатое лицо с большим количеством веснушек было неприятно из-за рачьих, глубоко посаженных и расположенных близко к носу, глаз. И длинного носа с задранным вверх, утолщённым картошкой и раздвоенным на конце кончиком. Большой рот с тонкими, горизонтально растянутыми, губами носил отпечаток надменной ехидности. Сейчас его лоб закрывала белая повязка и он походил на злого джина в чалме, недавно выпущенного бутылки.
Дабы избежать многословности Фролов начал первым:
— Сергей Евгеньевич, Халюков решил проверить, как охраняется атомная электростанция по соседству. Требует дать моим двум оперативникам автомашину без номеров. Чтобы они прорвались на территорию, а потом доложили о результатах.
Проверяющий стоял рядом и кивал головой и водил своими глазами-бусинками по сторонам:
— Так точно!
Ткач обалдел от услышанного и вперился взглядом в Халюкова:
— А вам не кажется, что вполне вероятно оперативники уже не смогут ничего нам доложить. Ведь это не склад картошки. Там помимо милицейской охраны стоит ещё и их собственная, вооружённая, у которой есть инструкция в случае посягательства незамедлительно открывать огонь!
— Ничего страшного, справятся! — спокойно произнёс тот, — я уверен, что их вообще никто не заметит. Там охрана никакая. Поэтому надо их взбодрить. Вы читали телеграмму министра на прошлой неделе о том, что чеченские боевики готовят теракт на атомных станциях?
— Тем более, — возмутился Фролов, — вся охрана находится в боеготовности!
— Вот мы и проверим, как они исполняют указание руководства! — парировал Халюков.
Ткач посмотрел на Фролова в надежде, что тот придумает, как сгладить ситуацию.
Но тот это расценил по-своему:
— Я своих ребят не дам, товарищ генерал! Машину — ради бога. Он проверяющий, пусть садится на неё и едет сам — проверяет.
— Видимо, вы не понимаете сложности текущего момента, — растянул в ехидной улыбке губы Халюков, — придётся доложить в Москву!
Он развернулся и вышел из кабинета.
Проводив его взглядом, Ткач с укоризной обернулся к Фролову:
— Ты что не мог ему объяснить, что это оперативное мероприятие требует документального оформления, согласования с другими силовыми структурами! Затянул бы время, а там глядишь он бы на стакан подсел и забыл свою идиотскую идею.
— Товарищ генерал, он же дебил! Я ему это сто раз говорил. Но он и слушать не хочет. Говорить давай срочно, чтобы утечки информации не произошло!
— Ну, вот теперь получим из Москвы привет, — огорчённо произнёс Ткач, — он же не будет докладывать все обстоятельства, а просто напишет, что его указания не выполняются! Как с этими тупицами бороться? Ладно, иди работать.
Фролов вышел из кабинета.
Ткач снова сел за стол. Раскрытая книга с незаконченной строчкой лежала перед ним. Он взял в руки ручку и задумался:
— Что писать? О нападении на атомную станцию и отражении атаки? Уж больно круто.
Из головы не выходило напутствие Сорокина своим подчинённым. Он подумал, что всё же должен по данному поводу позвонить Старикову и рассказать то, что он случайно услышал. Но звонить из управления и по своему телефону не стал. Если ситуация складывается действительно так, как говорит Сорокин, все его телефоны уже давно стоят на прослушке.
