Константин должен был забрать его в восемь и у Сергея был ещё целый час, чтобы понежиться в постели, а затем привести себя в порядок и позавтракать. Обычно дома он завтракал Любашиными бутербродами с чаем. А у Аннушки был сыт утренним сексом, после которого, одеваясь, он продолжал наблюдать распластанное молодое крепкое обнажённое женское тело и о завтраке просто не думал.
Сейчас вместе с осознанием реальности, к нему вернулись вчерашние нерешённые проблемы. На душе стало тяжело.
Мать в очередной раз подошла к лестнице наверх, но увидев, что Сергей уже спускается, обрадовалась:
— Давай умываться и за стол! — повелительно в шутку произнесла она, — Генерала в полку заждались!
Мать Ткача очень гордилась тем, что сын у неё генерал. И всем соседям говорила об этом. Но те, видя её ветхую избушку, с сомнением в глазах, кивали головой соглашаясь:
— мол, пусть так и будет.
Не ссориться же с выжившей из ума бабушкой.
Видя это недоверие, в доказательство своих слов она в первое время пыталась оставить Сергея погостить на денёк, или приехать на выходные. Тот обещал. Но приезжал редко и только ночью, уезжая рано утром. Да и в форме она его видела только на фотографии. У него была служба.
Как всегда, уезжая от матери, Ткач ругал себя за то, что редко её навещает. Что совсем не помогает ей, а только оставляет деньги. Он знал, что она ничего не тратит — откладывает на чёрный день и продолжает жить на свою пенсию. Но чем ближе к городу, тем эти мысли уходили всё дальше, словно просачивались из его головы, оставались там загородом, где рождались и куда Ткач периодически приезжал, быть может, для того, чтобы попытаться снова их забрать с собой.
Глава 27. Новый виток
На утреннее совещание в девять часов Ткач не пошёл и поручил снова провести его заместителю. Закрыв дверь кабинета изнутри на ключ, он словно к источнику наклонился к переговорному устройству, включив его на небольшую громкость.
Шум и гомон в актовом зале говорил о том, что народ рассаживается по своим местам. Через минуту кто-то скомандовал:
— Товарищи офицеры!
Одновременно заскрипели стулья.
Ткач услышал голос Сорокина:
— Здравствуйте, прошу всех сесть.
И после некоторой паузы заполненной шорохом бумаг Ткач снова услышал как будто повторенную речь вчерашнего утра.
— Для чего вы сюда приехали? — начал повышать голос Сорокин, — Вас собрали со всей страны, чтобы здесь в носу ковырять? Разберите свои амёбные справки и сходите с ними в туалет! Вы не поняли, что я говорил вчера на утреннем совещании? Халюков, чем твои разгильдяи занимаются? Водку глушат, пока ты по атомным электростанциям разъезжаешь?
— Никак нет, товарищ полковник, — раздался едва слышный голос из зала, — мои уже проверили все дела за один год.
— Ну и какой результат? — ехидно спросил Сорокин.
— Установлено шестнадцать дел прекращенных за смертью разрабатываемых, — продолжил Халюков, — в девяти — погибли в перестрелках с другими группировками; в пяти — скончались от передозировки; в двух — утонули в реке пьяные во время купания.
— И что ни одного суицида? — с издёвкой спросил Сорокин.
— Никак нет, товарищ полковник!
— Кто данные предоставил?
— Подполковник Фролов, — дружно ответили несколько голосов, — его отдел отвечает за статистику.
— Ах, снова этот Фролов, — разошёлся Сорокин, — мало того, что он чуть нашего проверяющего не угробил, так ещё несколько лет назад молодое Налоговое управление оклеветал, пытался дезорганизовать!
Сорокин узнал того опера, из-за которого поднялась шумиха с конфискатом. Это был не Фомин и не Фокин, а Фролов! Теперь он руководил отделом и вполне мог вспомнить проделки Михаила Фёдоровича.
— А вы разговаривали со свидетелями, которые видели тонущих? — наседал Сорокин на своих подчинённых, — Установили, с кем те бухали? Установили врачей, которые фиксировали смерть от передозировки? Кто сказал, что бизнесменов утопили не оперативные сотрудники, или специально напоили, а потом столкнули в воду?
— Да потерпевшие и бизнесом-то никогда не занимались… — пытался возразить Халюков.
— А откуда это известно? — всё сильнее распалялся Сорокин, — в нашей стране девяносто процентов бизнеса зарегистрированы на левые паспорта. Ты вон тоже кусочек какой-то контролируешь, судя по твоей красной физиономии. Виски, говорят, любишь? На милицейскую зарплату столько не выпьешь!
В зале раздался приглушённый хохот.
— Это у меня лицо такое, и совсем не красное, просто веснушки, — попытался оправдаться Халюков.
Хохот в зале усилился…
В этот момент раздался телефонный звонок от секретарши. Ткач выключил громкую связь и взял трубку.
— Товарищ генерал, на проводе Москва. Стариков.
— Переключай, — ответил Ткач, подумав, что тот словно чувствует свою необходимость.
Полный возмущения и негодования Ткач поздоровался с генералом и попытался сразу пожаловаться:
— Сорокин опять за своё, Андрей Петрович, снова как прошлым утром собирается под нас копать…
— Ты выяснил, с кем Сорокин созванивается, — прервал его Стариков.
Ткач вспомнил, что забыл попросить об этом техническую службу и, не зная, что доложить, молчал.
— Ладно, не суетись, — продолжил Сорокин примирительно, — я всё узнал. Эта татарская мафия меня заколебала. В общем, дело выглядит не очень хорошо. Здесь уже моим влиянием не обойтись.
— Неужели у моего начальника такие связи? — недоумённо спросил Ткач.
— Да причём здесь твой начальник, — с укором за недальновидность произнёс Стариков, — твой шеф — это уже давно списанная фигура. За его положение никто сейчас понюшку табаку не даст. Дело в другом! Я же говорю тебе — мафия. Татары своего уже подтянули, в соседнем регионе руководит управлением по борьбе с налоговыми преступлениями. Только ждёт команды. Представляешь сколько он смог бобла собрать? Да ещё дружки из братвы за него вложатся. Знаешь, какая у них колода! То-то же. А ты что? В уголовном розыске всю жизнь отработал, откуда у тебя чего? С убийц много не возьмёшь.
— Это точно, — подумал Ткач, но смолчал. Он уже представил как сразу после инспекторской проверки, которая вскроет уйму недостатков, придёт молодой из соседнего региона и пиши Ткач рапорт на пенсию. Конечно, будет возможность уйти в Москву каким-нибудь мелким клерком. Но кому он там нужен без свиты. Там таких хватает.
— Словно новое нашествие Батыя, — продолжал Стариков, — тянут друг друга за собой. Уже в министерстве от них не протолкнуться — можно подумать, что попал в другую республику! Но у меня есть один способ.
— Какой способ, — активизировался Ткач.
