Но узнав, что Павел работает в милиции, да еще и обслуживает территорию, на которой она проживает, притормозила свой поход по административным органам. Ходила по квартире, недовольно поджав тонкие сморщенные губы, и только сопела носом, думая, чтобы ей предпринять.
— Он добрый, — уговаривал ее Павел, — это пес охотничий. Очень умный и чистоплотный. Вы даже не услышите, как он лает.
— Зачем это нужна такая собака, которая не лает, — продолжала возмущаться соседка, — а если воры какие к нам полезут, мне, что ли, лаять на них? На черта он такой сдался вообще. Корми его и пои зазря. Теперь шерсти не оберешься во всех местах. Только убирай за собакой волосы!
— Я куплю новый пылесос и буду сам убирать места общего пользования, — предложил Павел, — буду запирать его в своей комнате, чтобы он Вас не беспокоил.
— Так, а если кто с улицы ломиться будет, твой пес так и просидит запертый, пока меня грабить будут? — не унималась соседка.
Она запирала дверь в свою комнату на ключ даже когда находилась в квартире. Павел уже не знал, как ее успокоить. Напряженные разговоры о собаке возникали периодически, и он каждый день ждал, когда же к ним в квартиру нагрянет какая-нибудь комиссия. Павел знал, что по закону в коммунальной квартире можно держать собак, если на то есть согласие всех жильцов. Но все уладилось само собой, буквально через месяц…
Павел, как обычно, пришел с работы около девяти вечера и, взяв Блэка, пошел гулять. В темное время на улице прохожих становилось мало, а в парках их практически не бывало — есть, где разгуляться собакам. Но идти до парка Паше не хотелось, надо было успеть приготовить еду. Соседка ложилась рано и утром ворчала, что ей мешали спать. Поэтому прогулка ограничилась часом и проходила между домами на площадках с посадками кустарника и редких деревьев.
Вернувшись домой, он сварил щи. Поев сам и покормив собаку, лег спать в своей комнате, плотно закрыв дверь. Блэк растянулся у окна на матрасе, который Павел прихватил из общежития, выпросив у коменданта.
Неожиданно ночью во время сна он почувствовал, как Блэк своим мокрым носом тычется в руку. Подумав, что тот просится на кровать, отмахнулся от него:
— Иди на место!
Но пес, отойдя к своему матрасу, снова стал трогать руку Павла и тихонько поскуливать.
— Ну, что случилось? — спросил Павел недовольно.
Прерванный сон продолжал накрывать сознание мутной пеленой.
Вставать не хотелось. Он подумал, что у собаки что-то случилось с желудком и надо идти на улицу. Стал медленно одеваться. Но направиться к выходу из квартиры Блэк ему не дал. Уцепившись за штанину, стал тянуть в комнату соседки.
— Ты что? — оторопев спросонья, возмутился Павел, — Давно не слышал ее ругань?
Блэк внимательно смотрел Павлу в глаза и нетерпеливо перебирал лапами.
— Что случилось? — спросил он, наклоняясь к собаке.
Блэк, скуля, стал скрести лапой дверь соседки.
— Прекрати, — возмутился Павел, но в душу начало закрадываться беспокойство.
— Тихо! — пригрозил он Блэку и тот, перестав шуметь, замер.
Павел приблизил ухо к филенке двери и услышал тихое постанывание.
— Антонина Ивановна, — позвал он тихо, — Антонина Ивановна, вы меня слышите? Что-то случилось?
Ему показалось, что стоны за дверью усилились. Тогда он попытался открыть дверь. Она оказалась заперта изнутри. Посмотрел в замочную скважину — ключ был там. На помощь пришел милицейский опыт. Быстро сходив за газетой, он сунул ее под дверь, а затем, найдя шило, поддел бородку ключа и вытолкнул его внутрь комнаты. Тот упал на газету, которую Павел вытянул к себе.
Распахнув дверь, он увидел лежащую на полу около кровати соседку. На ней была белая длинная ночнушка в мелкий красный цветочек. Лежа на животе, держа руки под собой, словно собираясь ползти, она приподнимала голову, силясь что-то сказать.
Павел, присев на корточки, едва расслышал:
— Валидол… Тепло к ногам… Утюги!
Где-то он уже видел это или кто-то ему говорил — Павел вспомнить не мог, и не было времени. В руке соседки он увидел закрытую коробку с таблетками.
Она уронила голову и, захрипев, потеряла сознание.
Павел обхватил ее грузное тело и, выбиваясь из сил, заволок его на кровать. Положил лицом вверх. Достал из коробочки таблетку и сунул ей под язык. Лицо и руки соседки стали белыми с синюшным оттенком. Затем он приподнял валиком ноги, чтобы они оказались выше головы, и побежал в кладовку. Там на полке стояли два старых электрических утюга. В начале переезда Павел не мог понять, зачем они стоят здесь. Теперь стало ясно. Он включил их в розетку и, как только они раскалились, выключил. Прихватив с кухни два полотенца, по дороге сложил их прямоугольниками и приложил к бабкиным ступням, а затем прислонил утюги. Сел рядом, придерживая их за ручки, чтобы не свалились.
— Надо бы вызвать скорую, — подумал он и посмотрел в коридор, где на полочке красовался большой серый телефон. Только теперь он заметил Блэка. Тот лежал на пороге бабкиной комнаты, положив голову на передние лапы, поджав под себя задние. Его карие глаза из-под нависших бровей продолжали извиняться за прерванный сон.
Павел пошел к телефону и набрал «03», продолжая неотрывно глядеть на стоящие утюги. В трубке никак не прекращались длинные гудки, никто не подходил. Неожиданно на звонок ответили. Павел рассказал, что случилось.
— Дайте бабушке что-нибудь сердечное и вызывайте неотложку, — ответил женский голос.
— Почему неотложку, — не понял Павел, — мне нужна скорая.
— На такой возраст скорая уже не выезжает, — сообщил голос, — посмотрите в справочнике…
Павел не дослушал. Он увидел, как один из утюгов наклонился и был готов упасть. Бросил трубку и подбежал к постели. Стал снова закреплять утюг. Но тут зашевелился и второй. Павел посмотрел на лицо соседки. Оно порозовело. Она зачмокала губами и открыла глаза, сквозь выступившие слезы благодарно посмотрела на Павла.
— Спасибо! — прошептала она.
— Да это не мне, это Блэку, — сказал Павел в ответ, — он меня разбудил и притащил к Вашей двери.
Соседка слегка наклонила голову влево, чтобы увидеть проем двери и еле слышно произнесла:
— Блэк!
Тот словно ждал этого. Быстро вскочил, нарушив границу запретной комнаты и, подойдя, уткнулся своим носом в ладонь соседки. Продолжал так стоять, словно передавал ей дополнительную энергию, пока она окончательно не пришла в себя и не заговорила:
— Обычно я успеваю стукнуть чем-нибудь в стену. Там живет моя подруга. Она знает, что делать. Но в этот раз под руку ничего не попалось. Я стукнула пару раз кулаком, а больше и не смогла.
— Спасибо тебе, собачка! — погладила она Блэка по голове.
С тех пор дверь в ее комнату не только не запиралась, но и была всегда распахнута настежь. Блэк гордо входил туда, чувствуя себя полноправным домочадцем.
