— Сколько я проспал?
— Почти сутки.
— О черт! Я пропустил свой пароход! — снова попытался встать, приподнялся на локтях. Осознал потерю. Расслабился. — Опоздал…
— Тебе не нужен пароход. Отец сказал, что Будде будет хорошо у нас, и он обретёт спасение.
Михаил усмехнулся. Шаман — что с него взять? Дикий предрассудок амазонской глуши, задержавшийся в первобытнообщинном строе. Дикое племя, не знающее цивилизации.
Он посмотрел вокруг. Помещение напоминало сарай на берегу, только более ухоженный и обжитой. Пол, стены и потолок без щелей. Окна занавешены материей. В углу — несколько телевизоров, окрученных проводами, тянутся удлинители. Валяются пульты. Вокруг — небольшие вскрытые картонные коробки. Вентилятор на длинной ноге. Металлическая кастрюля и одна гантель. Вместо вешалок — гвозди, на которых по периметру развешаны рюкзаки, сумки, наполненные чем-то полиэтиленовые мешки, кое-что из одежды. Всё свисает, топорщится, вызывает ощущение бардака.
Вдоль стен на крепёжных горизонтальных досках стояли баночки из-под лекарств, тюбики, флакончики. Из мебели — один грубо сколоченный стол у стены. На нем несколько чемоданов, один над другим. Все оскаленные открытыми молниями. Из каждого что-то торчит точно язык. Через все помещение натянуты несколько матерчатых цветастых гамаков разного размера. Кто здесь живёт? Семья? Подумал, что в таких условиях может жить уйма народу. В России раньше о доме судили по количеству гостевых комнат. Сколько народу можно разместить. Теперь судят по количеству туалетов — сколько можно обслужить, чтобы очередь не создавать. Усмехнулся своим мыслям.
Неожиданно вспомнил о родителях, которых не видел с лета. Как они там? Наверно, готовят рассаду к посадкам. Отец поправляет теплицы, покосившиеся после зимы. Мать сметает принесённый ветром мусор. Комната Михаила как пустующий гамак — холодная, неуютная. Решил, что если вернётся — сразу поедет к ним навестить и помочь по хозяйству.
Согнул занемевшую здоровую ногу и попытался встать.
— Тебе нельзя ходить! — воскликнула девушка и качнулась к нему, положила ладони на плечи, пытаясь уложить.
Михаил почувствовал, как легки её прикосновения, нежны, точно предвкушение объятий. Лёгкий обволакивающий аромат ванили и незнакомых цветов, напоминающих жасмин, окутал его, одурманил.
— Как тебя зовут?
— Аяш.
— Это что-то значит? Переводится?
— Мотылёк или маленькая. Когда я родилась, первым, кто прикоснулся ко мне, была бабочка. Бабушка так меня и назвала.
— Почему бабушка, а не родители?
— Так принято — имя девочке дает мамина мама.
— Аяш… — повторил Михаил, — красиво звучит.
Увидел, как смуглые щёки девушки зардели. Словно кто-то ударил её по лицу. Аяш отшатнулась и встала. Напряглась. Она была тонкой, как тростиночка. Вспомнилась встреча в сарае. Боясь, что девушка убежит, как та малышка, Михаил срочно продолжил разговор:
— Откуда ты знаешь английский?
— Я закончила университет в Манаусе.
— По какой специальности?
— Хотела учить детей. Новый вождь племени не отпускает меня. Обещает, что скоро здесь построят школу. А пока помогаю ему решать проблемы. Старый вождь потерял банковскую карточку, и мы ездили в столицу её восстанавливать. Правительство переводит нам деньги. По сто реалов на человека в месяц.
— Заботится! — удивился Михаил.
— Да, впрочем, нам эти деньги не очень нужны — итак всего хватает. Налогов мы не платим, электричество бесплатное. Недавно FUNASA установила спутниковое телевидение в Мужском доме.
— Это кто?
— Правительственная организация, отвечающая за здоровье нации… Но вождь говорит, что это зло. Он запрещает иметь в домах телевизоры. Забирает их. Часть хранит здесь у шамана. Собирает мужчин только на определённые программы.
— Это какие?
— Я не знаю. У нас не принято рассказывать женщинам, что делают мужчины. Может, смотрят новости или футбол.
— И тебе тоже нельзя? Ты ведь его дочь.
— Нельзя. Там стоят священные флейты. Мы не должны их видеть. Иначе боги покинут деревню. Не будет хорошей охоты и рыбной ловли. Не будет урожая.
— И ты в это веришь?
— Так говорит мой отец. Мне позволили бесплатно учиться, и я должна уважать законы племени.
— А мне можно смотреть на флейты?
— Да, теперь можно. Ты прошёл очищение. Завтра утром будет праздник, и ты их увидишь.
— Какой праздник?
— В честь приезда большого Будды! Отец сказал, что давно ждал тебя. Он возлагает на тебя огромные надежды. Ты принесешь нам перемены и получишь спасение…
Михаил недоверчиво усмехнулся.
Глава 24. Так кто же?
Голова у Михаила шла кругом. Наступали новогодние праздники. Начались предложения. Надо было организовать в фирме корпоратив. Но было не до веселья. А вдруг этот следователь действительно возбудит против них уголовное дело? И кто это из руководителей ему намекает? Терялся, обдумывая все за и против.
Надо было срочно всё рассказать друзьям. Но как это сделать? Что они подумают? Ведь это он сам втянул их в разработку. Гарантировал, что все будет нормально. И что теперь? Он сам и должен всё уладить. Надо срочно ехать к Франчуку! Разобраться — кто из них врёт? Или оба?
Тот был на месте. И дежурная приторная улыбка тоже. Пригласил за стол и закрыл кабинет изнутри:
— С наступающими! Коньячку?
— Ты посылал в следствие документы о внедрении? — сразу начал Михаил.
— Ну, а как же?
— Покажи копию сопроводительной!
— Ты что, мне не веришь?
— Верю, поэтому и прошу показать.
— Сейчас. — Стас включил компьютер и стал открывать папки.
Михаил усмехнулся:
— Ты что, меня за лоха принимаешь? Мне не нужен набранный текст! У тебя в деле должна быть копия!
— А-а… — досадовал Франчук. Легонько стукнул себя ладошкой по лбу. — Голова садовая! Ну да, мы же от техников материалы должны были получить и сразу направить.
Михаил усмехнулся:
— Как же так вы направили, если следователь видео и прослушку получил, а документы по внедрению — нет! Получается, что я раздобыл где-то спецсредства и пошел получать оперативную информацию?
— Так, может, это техники напутали и послали ему свои материалы без нас?
— Шутишь? Без вас? Материалы надо сначала рассекретить! Это ваша работа!
— Ерунда какая-то! А ты что, у следака был?
— Случайно встретил.
— И что?
