— Ну, что же, могу Виктора только похвалить. Обязательно передам преподавателю литературы, что ты выполнил задание. И готов рассказать о прочитанном всему классу. Садись.
Муха привстал и, демонстративно оглядывая класс, несколько раз хлопнул в ладоши. Раздались осторожные овации со всех сторон.
— А пятерочку? Публика просит! — Пёс осклабился.
— Конечно, Витенька, заслужил! — она открыла журнал и поставила отметку. — Неси дневник.
— Я его дома забыл, — сообщил Пёс и размашистой походкой проследовал к своей парте.
По пути отвесил пару подзатыльников лыбящимся однокашникам. Сев на место, сдвинулся ко мне:
— У тебя деньги есть?
Я отрицательно покачал головой. Хотя мать дала мне кое-что на первое время.
— Ничего, насобираем! — подмигнул он. — После школы купим бутылочку «Архи» (монгольская водка). Надо отметить начало учебного года! Я здесь недалеко живу!
Он раскрутил шариковую ручку. Откусил кусочек промокашки. Покатав во рту, пропитал слюной. Пульнул через трубку в Мухина. Тот обернулся, кивнул головой — мол, слушает.
— На переменке передай всем — сегодня у меня праздник! Земляк приехал. Никому не уходить, будем собирать дань! Фотографа не забудь!
Муха заулыбался. Стал толкать впереди сидящего, чтобы передать новость. По классу волной побежало перешёптывание.
Валентина Петровна что-то рассказывала о природе Монголии, не обращая внимания на всеобщую суету.
Как только прозвенел последний звонок, Виктор опрометью бросился из аудитории, подгоняя своих:
— Быстро! Быстро! Давай, а то уйдут.
Практически весь класс собрался внизу у крыльца. Девочки расселись рядом на скамейках, отделяющих школу от спортивной площадки. Пёс стоял на нижней ступеньке. Рядом Муха и я. Виктор подзывал очередного выходящего школьника и протягивал ладонь. Тот глядел на нас, и без вопросов доставал деньги, клал в руку. Подходили и старшеклассники. Никто не протестовал. Девчонки хихикали и подначивали:
— Вон толстый «крендель» идет из седьмого класса! У него денег много! Потрясите его как следует! А за ним «пузырь» из восьмого!..
Мальчонка в очках щелкал фотоаппаратом.
Вскоре необходимая сумма была собрана. Гурьбой отправились к магазину. Муха стал искать подходящего мужика, чтобы передать деньги на закупку спиртного. За этим дело не стало. За горсть мятых бумажных тугриков местный русский вынес нам несколько бутылок шампанского и пару водки. Не забыл и про себя.
К дому Виктора подошли человек десять. Остальные рассеялись по дороге. Большая двухкомнатная квартира была пуста. Стены и пол в коврах, на серванте — ряд перламутровых китайских термосов, на гвоздях лисьи шкуры, зацепленные за глаз. Словно их прибили ещё живыми.
Девочки привычно полезли в холодильник и стали накрывать на стол в большой комнате. Мальчишки закурили, разлили водку. Муха открыл шампанское. Чокались, пили, закусывали сыром и холодными котлетами с хлебом.
Слегка захмелев, Виктор встал. Взял за руку симпатичную светловолосую девочку с большим губастым ртом. Кивнул мне:
— Пошли!
Я не понял, чего он хочет, вопросительно вскинул брови.
— Бери Сидорову, — кивнул на полненькую школьницу, сидевшую около меня. Та не отрывала взгляда от Пса. Щурила глазки, пьяно улыбалась.
Обняв предложенную кандидатку, я проследовал за Псом и его подружкой в соседнюю комнату. Там было темно, окна зашторены. Я включил свет. Стал осматриваться. Стены в коврах. У окна — письменный стол. Напротив — диван. В дальнем углу за шторой ниша, где стояла большая кровать, укрытая пледом.
— Погаси, — недовольно буркнул Виктор.
Мы снова оказались в темноте. Толстуха уверенно потащила меня и толкнула на кровать. Ребята уже лежали на ней. Ощущалось ёрзание. Слышался скрип пружин, чмоканье поцелуев.
— Ну, давай! — одноклассница скользнула под меня. Вытянула рубашку из брюк и стала гладить мою спину.
Я расстегнул пуговицу на ее кофточке и уткнулся лицом в шею. Ощутил знакомый аромат девичьего тела. Унесся воспоминаниями в лето. Как беспомощно барахтался под Ланкой. Ее горячую кожу, сильные руки.
Сидорова тронула моё лицо:
— Рот открой, бери мои губы.
Я почувствовал, как её язык проник внутрь. Тыкался в мои дёсны, скользил вдоль зубов. Решил делать то же самое. Ничего интересного не почувствовал.
— Что ты сопишь? — прошептала Сидорова, — давай дальше.
Положила мою руку себе на грудь. Расстегнула блузку ниже. — Ну!
Я продолжил начатое. Но не испытывал от этого ни удовольствия, ни интереса. Положил ладони на чашки лифчика и стал мять их, словно готовил тесто для пельменей. Рядом толкались соседи. Сидорова раздвинула ноги. Ерзала ляжками вдоль моих бедер. Скрипел капрон. Неожиданно начала стонать. Я вспомнил Ланку и ее «детку» в шалаше. Стало смешно. В этот момент раздался возмущенный голос Пса:
— Сидорова, блин, ты, что ли меня за жопу щиплешь? Вон у тебя парень есть, отстань от меня сегодня.
Я представил себе происходящую картину. Стало мерзко и скучно. Это был хороший повод. Быстро приподнялся. Молча оттолкнул руки толстухи. Направился к двери, приводя себя в порядок.
В большой комнате осталось трое. Одна девочка спала в кресле. Пацаны резались в карты. Я присел к ним за стол.
— Ну, как тебе Сидорова? — спросил меня один, не прерывая игры.
— Да, никак, — ответил я, не зная, что ещё сказать.
— Ещё бы! — встрял другой. — Все они влюблены в Пса! У него родители в консульстве работают. Даже учителя боятся.
— Сидорова все же лучше, чем Верка-алкоголичка! — добавил другой. Кивнул на спящую в кресле девочку.
Я взглянул на чистенькое милое личико, стянутые в косичку волосы, открытый гладкий лоб. Опрятный фартук с рюшечками. Она мне понравилась.
Ребята продолжали играть, и я, не торопясь, отыскал свой портфель.
Не прощаясь, направился к выходу. Как бы невзначай погладил спящую девочку по голове. Она вздрогнула. Очнулась. Внимательно посмотрела на меня большими зелёными глазами. И неожиданно спросила:
— Ты меня проводишь?
Что-то было в ее взгляде притягательное. Курносый нос, излишне вздернутая верхняя алая губка, похожая на маленький парус.
— Где твой портфель? — спросил я.
Девочка встала и достала из-за спины сумку. Отряхнула мятую юбку и направилась со мной.
Картежники посмотрели нам вслед. Вера с улыбкой махнула им ладошкой, пошевелила пальчиками.
Позади привычно захлопнулась дверь.
— Ты не думай, что я такая. Просто прикидываюсь пьяной, — доверительно сказала она, когда мы вышли из парадной. — Чтобы пацаны не приставали. А то затащат в комнату и давай там лазить под одеждой. А так… никто не трогает.
