Поспать мне все же не дали, вскоре меня растормошил Могучий Клык.
– Завтра убийцу узнаешь?
– Надеюсь на это.
– Тогда становись рядом со мной, твою вонь я, так и быть, потерплю. Главное, когда его опознаешь, шепни мне на ухо.
– Хорошо. Кстати, хотел поинтересоваться у тебя, что ты можешь продать за черную руду?
– Издеваешься? Черную руду у меня никто не возьмет, как и аметисты удачи! Это тебе не обычная медь, здесь учет этой руды ведут строго! Ни один кусочек налево не прошмыгнет. Кстати, какая прочность у жилы?
– Двадцать тысяч, а что, разве у нее может быть другая прочность?
– Конечно, жилы попадаются прочностью от пяти до пятидесяти тысяч.
– Значит, у меня середнячок.
– Ну да, ну да. Двадцатка в одно рыло – это далеко не середнячок, но это больше, чем полтинник на троих! Ты жук, каких еще поискать! Расскажи, как ты смог с крысами договориться?
– Просто отнесся к ним по-человечески, предложил сотрудничество.
Тот засмеялся и даже шлепнул ладонью по земле.
– Парень, ты себя со стороны слышал? Так говоришь, как будто крысы тебя понимали, вот как я сейчас.
– Разумеется, понимали, иначе как бы я мог с ними договориться?
Он оглянулся по сторонам и приблизился ко мне вплотную:
– То есть ты хочешь сказать, что можешь говорить на крысином?
– Думаю, что не только на крысином.
Теперь он смотрел на меня с легким недоверием:
– Парень, да ты набит сюрпризами, как шаман бубенчиками.
– Разве это не обычное умение друида?
– Ну да, если друид уровня этак двухсотого, да и непохож ты на друида, даже на начинающего. Впрочем, не хочешь говорить…
– Не хочу!
– Правильное решение. И кстати, лучше помалкивай об этом своем умении.
– Почему, ведь Шрам-то наверняка уже догадался. И потом, как еще можно договориться с крысами, если не умеешь балакать по-ихнему? Думаю, все это прекрасно понимают.
– Все, да не все. И уж постарайся ничего подобного завтра не ляпнуть перед проверяющим.
– Хорошо, спасибо за совет.
– Ладно, спокойной ночи. Завтра будет сложный день. Выспись как следует.
– Спасибо, постараюсь, тебе тоже спокойной ночи.
Орк побрел к своим котлам, опираясь на костыль, а я опять себя укорил. Надо было самому к нему прийти, проконсультироваться. Вместо этого инвалид ко мне на костыле хромает. И то, что я об этом не подумал, меня не извиняет. Вообще я что-то своими мозгами чего-то шевелить отказываюсь, а ведь надо, надо шевелить! Скоро уже все извилины выпрямятся. Ладно, спать.
Удар сапогом по ребрам не дал мне заснуть. Да что ж за жизнь-то такая собачья? Вечно не дают поспать! Надо мной стоял Шрам и уже заносил ногу для повторного удара:
– Надеюсь, тебе хватило мозгов не продавать черную руду налево? – К счастью, второго удара не последовало, мне и первого хватило, хоть он и был не сильно болезненным, скорее неприятным, но повтора все равно не хотелось.
– И тебе доброй ночи!
Тот усмехнулся:
– Я жду ответа на свой вопрос.
– Нет, конечно!
– Что нет? Не хватило мозгов?
– Нет, я не продавал руду налево. Хотя желание такое было.
– И что же остановило?
– Могучий Клык не взял.
– Да? Молодец! А чего же он тогда к тебе прискакал?
– По личному делу.
– На моем руднике не может быть ни у кого личных дел, кроме меня.
– Значит, может.
– Рассказывай.
– С чего бы это?
– С того, что я могу устроить тебе чрезвычайно веселую жизнь.
– Не напугал.
Он некоторое время давил меня взглядом, но, не добившись результата, пошел на уступки:
– Что хочешь взамен?
– За предательство друга?
– За устранение нежелательных последствий.
– Давай у него спросим, если согласится, расскажу, ну а если нет… – я развел руками.
– Ну, если выяснится, что звон был на пустом месте, обоих вас…
Мы пошли к котлам. Повар уже улегся поспать.
– Могучий Клык.
– Чего тебе, крысолюб? – поинтересовался орк, не открывая глаз.
– Десятник желает знать твои дела со мной…
– А рожа у него не треснет? – Он открыл глаза и, выпучив их как глубоководный краб, уставился на Шрама: – П-прошу прощения, господин десятник.
– Уверяю вас, господин повар, что не треснет.
– Он может помочь, – вставил я свои пять копеек.
– Молчал бы уж! – Он махнул на меня рукой. – Он же теперь не отвяжется.
– Не отвяжусь, – подтвердил Шрам. – Я должен знать, что происходит у меня под носом и чем это угрожает.
– Как ты говорил, он может помочь?
– Он может помочь опознать…
– Да ладно уж, договаривай, чего там, дальше он и так догадается.
– Значит, все же вышли на след убийцы?
– Ну? Я же говорил!
– Самосуда не будет, его накажут по закону!
– Ага! По вашему закону за убийство каторжника он отделается штрафом! – Из орка, казалось, вынули стержень. Было жалко на него смотреть. Шрам отбирал у него последнее – месть за друга.
– Самосуда все равно не будет! Ладно, что ты говорил про опознание?
– Я нашел под обвалом поломанную пилу. Так вот ею убийца перепилил опоры штрека.
– М-м-м, и что? – Шрам на меня смотрел с непониманием, орк же с разочарованием.
– Ваш народ не любит контактировать с инструментами обработки дерева. И у всех, когда их попросят прикоснуться к пиле, на лице будет брезгливость или презрение, а вот у убийцы может проскользнуть страх.
– Хм, а у парня, кажется, есть мозги! – Из уст Шрама это были лучшие слова в мой адрес, орк же просто улыбнулся.
– Проведем опознание сразу после побудки и раздачи еды. Проверяющий обычно приезжает через полчаса, времени должно хватить. И чтобы никаких сюрпризов!
– Только обязательно верните мне пилу после опознания.
– Хм, а зачем она тебе?
– Это мой инструмент, и я хочу, чтобы мне его вернули.
– Ну ладно, не жалко. Отдам я тебе эту пилу.
Получив пилу, Шрам развернулся и ушел.
– Вот и кто ты после этого? – Орк задал вопрос тихо, он явно был обижен, но ярости у него не было, действительно вынули стержень из него.
