– Какой бой, Виталик, кто такой Елисеев? У вас что, есть какой-то план?
– Ну, так у нас тоже пополнение, не все же вам масленица, почти взвод энкагэбэшников плюс танкисты.
– Насчет танкистов хорошо, мы два танка отыскали, Т-26 называется, причем на ходу, и они оба сами поклялись иметь фашистских ворогив во всю железку. Правда, у нього снарядов нема, да и пулеметы с него сняли наши при отступлении, зато танк на ходу и на довольно неплохом ходу. Пришлось БА-шке и мотоциклу поделиться экипажем, зато скоро они уже подъедут.
– Ты щас повечеряй, Петрушка, затем Ивашин тебе расскажет планируемую операцию, познакомит с энкавэдэшниками и т. д. Завтра в 9 утра выходим на задание, как понял?
– Так у нас энкагэбэ прибыло или таки энкавэдэ?
– НКВД, НКГБ, не твоего ума дело, кого прибыло, того прибыло, понЯл?
– Так точно, разреши идти?
– Вали, конечно, и пацанов своих бери на ужин. Кстати, ты что танки без оружия оставил ехать в одиночку?
– Да нет, мы их сопровождали до входа в лес, затем сами поехали быстрей, а они там ковыляют, это же не БТ, который гусеницу скинул и летит сломя уши, мы им эмгэшку оставили с цундапа, и два карабина, на них хватит, не с медведями же в лесу воевать.
Затем, после того как разведвеличество сплюнуло с горизонта, там нарисовался местный Робин Гуд, башкирского производства, из Уфавудского леса который:
– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
– Да, Акмурзин, я тя обоими ухами слухаю.
– Предлагаю пойти и осмотреть спецподразделение лучников.
– Конечно, треба зараз поглядаты на вийсковых (это я у Онищука набрался).
На поляне горит костер и весело стоят десять наших бойцов во главе с Цереновым, да у всех в руках были луки. Тоже мне, йомены из Локсли.
– Разрешите показать огненный дождь?
– Рискни удивить.
И Акмурзин забегал по поляне, по его просьбе танкисты подогнали бэтэшку, за БТ-шкой он с бойцами начал что-то партизанить как партизан (каламбур, однако, но факт). Затем, окончив свои приготовления, он позвал меня.
– Товарищ старший лейтенант, можно вас. Так вот, танк это укрытие, за укрытием стоит предполагаемое отделение немцев.
Заглядываю за танк, там наши очумелые ручки натворили немцев, как говорится, из того, что было, рваную форму напялили на соломенные немцезаменители, для большей схожести чучелам в руки всунуты палки, типа это оружие, типа враг вооружен и типа очень соломоопасен. Причем три «немца» типа стоят, еще три типа сидят, ну и четыре типа притаились лежа. Ну да ладно, Чапаев на картошке постигал военную мудрость, а мы, получается, на соломе.
– Вот тут располагаются наши лучники, товарищ командир, – и действительно пятеро бойцов стоят с луками, стрелы в луках горят (тьфу, не стрелы, наконечники), чадя черным дымком, рядом с каждым «йоменом» стоят еще по бойцу, которые поджигают стрелы от костра и передают стрелкам, – обратите внимание, товарищ старший лейтенант, стрелкам не видны цели. По немцам огнем, пли!
Небо озарилось полетевшими горяще-летящими зигзагами, стрелы поднялись на надцать метров (надцать – количество больше десяти, меньше ста, задача на фантазию) и оттуда обрушились за танк. Акмурзин стоит сбоку и командует:
– Вправо вперед, пять!
Прохожу к месту, где стоит Фатхулла, в пяти-шести метрах от чучел немцев догорают стрелы, пущенные нашими славными гвардии татаро-монголами Советского Союза. Стрелы снова взмыли вверх и теперь точнее накрыли «немцев». Из десятка трое горят. Ниче так, красиво!
– По прежнему ориентиру, пачками, пли!
Бойцы подают снова горящие стрелы лучникам, и в небо снова вонзаются костротворные молнии, и все это беззвучно, затем, взмыв до предела, с неба густо падают на «немцев».
– Всё, оставить, расстрел закончен, – командует Фатхулла. – Ну как вам, командир?
– Прикольно, только немцев ты заранее предупредишь, чтоб стояли, ну или сидели, и смирно ждали с неба огненный факю?
– Нет, конечно, но даже если они все лягут, то от этого ничего не изменится, наоборот, площадь поражения тела немца увеличится. Но главный смысл в том, что мы можем закидывать стрелы им за шиворот, будь то окоп, ров или любое другое укрытие, тот же «гавномаг», он же сверху открыт.
Фатхулла не обратил внимания на мой «факю», и слава богу.
– Согласен, товарищ младший командир Акмурзин, готовь стрелков зашиворотчиков, нам их человек десять как минимум нужно. А можно и больше, Машу каслом не испортишь.
– Готовим.
Обхожу танк, «немецкое» отделение горит вонючим, желтым, соломенно-униформенным пламенем, как и надежда арЫйцев на мировое господство.
Теперь надо к Елисееву заглянуть, интересно, как он там козлов от козлищ, ну или зерна от плевательниц
[123]
отделяет. Около «особого» шалаша Елисеевского филиала энкагэбэ, сидят под охраной человек пять из приведенных Онищуком новичков, их охраняют двое охранников, и последние при моем появлении встают, тот, что ближе ко мне, докладывает:
– Товарищ старший лейтенант, особый отдел ведет проверку новичков, мы охраняем проверяемых, красноармеец Востриков, – докладывает боец, напоминающий более модифицированный, мужественный вариант Андрея Малахова.
– Хорошо, – и вхожу в «кабинет» Елисеева. В шалаше скамья (самоноводел), стол и табуретка «следователя» Елисеева (кстати, эта меблировка из той же партии «Made in ЛЕС»).
– Привет, спецлейтенант, какие успехи?
– Человек 50 проверили, пока только трое подозрительных, причем одного опознал охранник, Востриков который по фамилии.
– И что ж в нем не то, по-вашему, тАвАриСЧи особисты?
– Майор РККА Иванов-Затейник (ни черта себе фамилиё да?), командир стрелкового батальона НН-ской дивизии
[124]
, при наступлении немцев бросил свое подразделение и бежал, сдался в плен немцам. Бойцы, ну и Востриков в том числе, видели это, но из-за боязни нарушить субординацию не пристрелили гниду. Батальоном пришлось командовать комиссару, и через сутки боев батальон был разбит, остатки попали в плен, Востриков и еще трое угодили в колонну, где были вы с Онищуком, дальше ты сам знаешь.
– А еще два мутных персонажа?
– Похоже, засланцы, но утверждать не берусь, поговори с ними сам, идет?
– Да, сперва кончай с этими.
– Те пятеро, что на улице, опрошены, прошли проверку, вроде честные бойцы. А этот, – показав рукой на сидящего на скамье бойца, – вроде тоже нормальный боец, вот посмотри документы. – И он протягивает мне красноармейскую книжку.
