– Святые мощи везде есть, – усмехнулась Маша. – Тут ведь городов много. Велиж где-то недалеко. Витебск, Орша…
– Думаешь, милая, мы уже так далеко забрались?
Княжна потупилась:
– Ну, может, рядом где. Идем-то давно уж. Господи-и-и… уж скорей бы прийти хоть куда-нибудь.
Последние слова юной королевы выражали затаенные мысли всех беглецов. Надоело уже по лесам скитаться, чего уж. Хоть и мягкая зима, можно сказать теплая, а все же не лето. Хорошо еще, что боровой дичи в лесах полно, всяких там тетеревов, рябчиков… Таких птичек частенько ели – вкусно! Правда, сильно приходилось экономить соль.
Загасив костер, путники быстро зашагали к зимнику. Следы бивуака уничтожать не стали, даже шалаш не разобрали – к чему? Все равно любой догадается, что здесь кто-то ночевал, и совсем недавно. Выйдя на зимник, Арцыбашев с капитаном, подумав, выбросили в ручей свои сабли, оставшиеся еще с тихвинских времен. Сабля – оружие воина, зачем она мирному паломнику или крестьянину? Отбиться от мелкой шайки вполне можно и с помощью массивных и длинных засапожных ножей да кистеней – это добро у беглецов имелось. В конце концов, сгодились бы и самодельные луки, кои решили оставить. Все равно сразу видать – не воинское оружие, не боевое, а так, тетеревов с куропатками бить.
Снег на дороге оказался прибит копытами камней, так что идти было куда легче, чем прежде. Плохо только, что как раз в сторону охотников. Ну, так, судя по выглянувшему солнышку, именно туда путникам и надобно было, не в обрат же идти. Да и черт-то с ними, с охотниками – у них забава своя, праздничная.
Еще несколько раз трубил рог, все левее и дальше в лес. Там же то затихал, то вновь раздавался собачий лай, на зимнике же все оставалось спокойно, тихо. Разве что…
Где-то совсем рядом, за ельником, вдруг послышался крик, причем – девичий или женский. Кричали не поймешь как – по-русски или по-польски… как молдаване в электричках эпохи Ельцина: «Поможите!»
Пройти мимо не позволила честь. Тем более, крик повторился, перешел в визг, а Магнус с Михутрей все ж таки не были простолюдинами.
– Вы идите, – обернулся король к своим спутникам. – А мы с Мишей быстро… Сейчас… Только глянем – и все.
Маша – единственная, кто могла возразить – не успела и слова вымолвить, как приятели, проваливаясь в снег, побежали к елкам. Леонид впереди, за ним, натужно дыша, поспевал Михутря.
Как только друзья нырнули в ельник, прямо на них, едва не сбив с ног, хрипя, выскочила обезумевшая лошадь. Белая, с затейливо расшитой попоной и роскошным седлом.
– Ну, дела!
И снова – уже совсем рядом, за можжевельником:
– Поможите-е-е!!!
Жалобно так. Обреченно.
Друзья переглянулись и, ускорив шаг, выбрались на небольшую, залитую солнцем поляну, на краю которой у большой ели лежала на снегу красавица-дева лет двадцати. В коротком приталенном кафтанчике приятного ярко-синего цвета, в узких охотничьих штанах, в ботфортах…
Видимо, ее сбросила лошадь. Незнакомка силилась встать, выставив перед собою широкий охотничий нож и округлив от ужаса глаза. И ведь было от чего прийти в ужас! Прямо на незадачливую охотницу, угрожающе наклонив горбатую башку, увенчанную ветвистыми рогами, шел громадный лось с безумными, налитыми кровью глазами. В хребте зверя торчала обломок стрелы.
Самое худшее, что может случиться. Подранок! Причем не волк, не рысь, а лось, по сути бык, корова. Весом в полтонны, тупой, упертый и разозленный донельзя. Вот сейчас – секунды! – рогатое чудище подойдет к девчонке и… Нет, на рога не подымет, просто махнет копытами – и все. Башка снесена, грудная клетка раздавлена… Вариантов нет! И не убежишь – эта скотина догонит.
Леонид долго не думал, заорал, отвлекая зверюгу криком, и тут же метнул нож. То же самое проделал и бравый капитан.
Засапожный нож не дамский кинжал, штука убойная. Носили его за голенищем правого сапога, и на улицах русских городов отлично заменял шпаги и сабли. Большой, с массивным кривым клинком и тяжелой костяной рукоятью. Метать такой, конечно, не очень удобно, но тут деваться некуда – не успели бы, счет буквально на мгновения шел.
Оба клинка, брошенные один за другим, попали чудовищу в шею. Сразу же брызнула, потекла, закапала на белый снег алая дымящаяся кровь. Лось захрипел, мотнул уродливой башкою, сделал еще пару шагов и, покачнувшись, тяжело упал в снег.
Арцыбашев подскочил к девушке, помог подняться, Михутря же спокойно вытащил из шеи ножи…
С этими-то ножами и застали незадачливого капитана выскочившие из лесу всадники. Один из них, с бритым подбородком и длинными вислыми усами, нехорошо прищурился, поправив на голове роскошную лисью шапку:
– Господи ты Боже! Какая-то голытьба осмелилась охотиться в моем лесу! А ну-ка…
Заметно прихрамывая на левую ногу, спасенная красавица бросилась к всадникам:
– Не спешите, дядюшка Гресь. Клянусь Святой Маргаритой, эти люди только что спасли меня!
– Спасли? – Гресь недоверчиво скривился. – Да что же такое с вами приключилось, Янина, девочка моя?
– Это лось… – сбивчиво пояснила дивчина. – Он был ранен, а я… Он на меня и выскочил, хотел копытами или рогами… Если б не эти славные люди, то… Они достойны награды, дядюшка!
– Достойны – наградим, – ухмыльнулся Гресь. – Пока же, пани Янина, садитесь на коня… Вижу, вы хромаете. Вас доставят в замок. Собственно, как и этих бродяг. Впрочем, и не только этих. Эй, слуги, геть!
На зимнике, куда привели слишком уж рьяных спасателей, их уже дожидались Маша, Санька и все остальные. Под бдительным присмотром охотников… или уж скорей воинов.
– Ведите всех замок, – вновь закричал вислоусый. – Вечером разберемся, кто там да что.
Они говорили по-русски, но как-то странно: заметно смягчали согласные, частенько вставляли немецкие и польские слова.
– Литовцы! – улучив момент, шепнул Михутря. – Вот влипли-то.
Можно, конечно, было попытаться броситься врассыпную обратно в лес, а потом уж как-нибудь найтись, встретиться, да только вот выйдет ли? Чай, лес-то – этого самого пана Греся! И его людей там нынче – полным-полно, все же охота.
Единственное, что удалось сделать Леониду, это по-быстрому предупредить всех, чтоб говорили одно и то же. Как и договаривались – паломники, мол, из славного Новгорода, мощам поклониться идем, а куда – то старшие ведают. Должно было сработать, мало ли паломников в самом-то деле, единственная загвоздка – самим бы «старшим» знать бы в точности, куда именно они шли, каким таким мощам поклоняться?
Угадать было сложно, однако же выход неожиданно подсказала Маша. Нагнав супруга, взяла под руку, игриво чмокнула в щеку. Один из всадников покосился на парочку неодобрительно, однако вслух ничего не сказал.
– Не к мощам мы идем, а на гору Афон, в Грецию. За-ради благодати тамошней от первых святых, коих и поляки с литовцами не меньше нашего чтят да уважают.
