– Ну и что? Так вас будут ругать только за то, что не отпросились, но хоть не будут волноваться, что вы потерялись. Правда, есть еще небольшая проблемка… – Саня задумчиво закусил губу.
– Какая? – хором спросили мы с ребятами.
– Кира Андреевна! Она может поднять панику.
– Н-да… Это действительно проблема…
– Ну тогда мы скажем, что решили, будто она отказалась за нами присматривать, и ушли в поход сами. Она ведь на самом деле отказалась и ушла по каким-то своим делам, даже не предупредив нас. Раз она такая вредная, то и мы тоже можем так же поступать с ней.
Сашкина идея всем сразу понравилась. Хотя бы потому, что других идей просто не было.
Седа порылась в своей сумке и достала оттуда дощечку с привязанной к ней палочкой. Мы с ребятами переглянулись: ну и доисторические же личности живут в этой Фиоляндии! Палочками на дощечках пишут! Это первобытный строй какой-то. Такой записке родители Кольки и Дашки точно не поверят. Еще бы на глиняной дощечке предложили написать. Или на бересте.
Но Седа уверенно протянула дощечку Кольке:
– Пиши!
– Э-э-э… как бы… это… мы вообще-то на бумаге пишем. Мои родители даже не обратят внимания на какие-то доски. Подумают, что дрова или мусор.
– Ты думаешь, я эту дощечку в твой мир отправлю? – усмехнулась Седа. – Я же сказала, что могу отправить только буквы! Пиши!
– Может, лучше по телефону? Или по Интернету?
Седа прищурилась и так посмотрела на Кольку, будто тот говорил не об обычных вещах, а о чем-то невероятно странном, о какой-то неведомой магии. Она даже повторить эти слова не решилась, поэтому кивнула на дощечку и коротко сказала:
– Пиши!
Колька неуверенно взял в руку палочку, посмотрел на нас, пожал плечами и вывел:
«Мама не волнуйся мы ушли в паход Сашкой и Сережкой и их родителями».
Хоть и писал он, казалось бы, обыкновенной палочкой, а не карандашом, но на дощечке вдруг появились буквы. Да-да! Я чуть не упал от удивления! Мы с ребятами уставились на Колькины каракули.
– Вот здесь и здесь нужно поставить запятые, – тыкнула пальцем Дашка, – а «поход» пишется через «о».
– Если он так напишет, то его мама не поверит, что записка действительно от него, – сказал Саня.
– Ладно, пиши как хочешь, – Дашка отвернулась, чтоб не ранить свое привередливое сердце отличницы Колькиными каракулями и ошибками.
– Все? – спросила Седа.
Колька еще раз посмотрел на свое творение и кивнул.
– Подождите! – воскликнул Саня. – Напиши еще, что с ночевкой ушли.
– Точно! – согласился Колька и старательно добавил:
«С ночовкой. На три дня».
Дашка вздохнула и покачала головой, заметив еще одну ошибку в Колькиной записке, но ничего не сказала.
– Теперь все? – спросила Седа.
Колька утвердительно кивнул.
– Подумай о месте, где ты хочешь оставить эту записку, – сказала Седа, а сама легонько подковырнула пальцем Колькину букву «я» в слове «дня» и аккуратно потянула. У меня, наверное, глаза от удивления стали как блюдца! Колькины каракули отлепились от дощечки и остались висеть в воздухе, удерживаемые двумя пальцами Седы. Сейчас они были похожи на какой-то комок спутанных ниток.
– Ну? Придумал? – Седа вопросительно посмотрела на него снизу вверх и, когда Колька кивнул, потянулась и дотронулась своей фиолетовой ладошкой до его лба, продолжая держать каракули в другой руке. – Представляй!
Колька закрыл глаза и начал представлять. Было видно, как он старается: хмурил брови, выпячивал губы, шевелил носом. А буквы тем временем постепенно исчезали. Да, вот как будто таяли. Пока не растаяли полностью.
– Все, – улыбнулась Седа, – записка доставлена!
– Круто! – восхитился Колька, открыв глаза. – Вот бы нас так домой отправили!
– Вас не могу. Вы слишком тяжелые, – усмехнулась Седа. – Ну, кому еще нужно записку отправить?
– Мне! – отозвалась Дашка.
Я не видел, что она написала, потому что Дашка привычным жестом прикрыла дощечку ладонью. Вот смешная! Как будто она пишет контрольную и боится, что мы спишем у нее. Потом, уже когда Седа отлепила буквы от дощечки, я отметил про себя, что почерк у Дашки не шел ни в какое сравнение с Колькиным. Ровные строчки из слов были похожи на ажурное вязаное полотно, а вовсе не на спутанные нитки. Седа отправила и эту записку.
– Ну все, теперь мы можем идти? – спросил Льон.
– Да, мы готовы, – отозвалась Седа.
Они вывели нас из замка по извилистым коридорам. Не понимаю, как можно так легко ориентироваться во всех этих поворотах? Но Льон и Седа шли даже не останавливаясь и не задумываясь, куда повернуть. Как будто их вела протянутая ниточка. Ну как в той истории про Минотавра, который жил в Лабиринте.
Едва мы вышли из замка, как радостными криками нас встретила толпа фиоляндцев. Они как будто так и стояли все это время возле замка, в ожидании, пока мы наедимся и соберемся в путь. Фиоляндцы тут же обступили нас со всех сторон, они кричали, что-то припевали, смеялись и подбадривали нас. Так и проводили нас через весь город до тех самых ворот без забора, через которые мы сюда вошли, и остановились, словно встали перед невидимой преградой. Дальше мы пошли одни. Отойдя на какое-то расстояние, я обернулся. Фиоляндцы не расходились, махали нам руками, прыгали и кричали, как будто были счастливы от того, что мы направились в эту страну Кошмаров. Ну конечно, они-то ожидали, что вернемся мы непременно с их госпожой. А вот что нас на самом деле ждало там – никто и не предполагал…
Глава 7
Путь
Льон уверенно шел вперед, а мы за ним следом. Он ни разу не посмотрел в карту, будто знал дорогу наизусть. Хотя чего это я? Зарак сказал ведь, что Льон из тех мест и у него где-то там до сих пор живут родственники. Немудрено, что этот Льон такой хмурый и молчаливый. Если родился в стране Ночных Кошмаров, еще и не таким хмурым будешь.
– Ты давно знаешь этого Льона? – тихо, почти шепотом спросила Дашка у Седы.
– Я его совсем не знаю, – ответила Седа, – хотя он мой брат.
– Как это – брат? – удивился я. Слишком уж непохожи они были.
– Наш отец был из страны Ночных Кошмаров. Наши родители сначала жили там, там и Льон родился, но мама никак не могла привыкнуть к оживающим кошмарам, и родители перебрались в Фиоляндию. Отец пытался жить в Фиоляндии, но не смог, поэтому ушел обратно и взял с собой маленького Льона. Вот так моим родителям пришлось расстаться. Слишком уж разными они были… Я тогда только родилась, поэтому знаю эту историю по рассказам мамы. Недавно Льон вернулся в Фиоляндию. Я пытаюсь наладить с ним отношения, все же он мой брат, но, если честно, я его немного побаиваюсь. Какой-то он угрюмый и скрытный…
