Проехав километра полтора по лесной дорожке, увидели впереди покосившиеся бревенчатые стены скособоченной избы, без окон, без дверей. Рядом стоял сарай с рухнувшей крышей. Затем проехали мимо ещё пяти похожих домишек, которые выглядели аналогичным образом, что и первая хата.
Вокруг буквально ощущалась аура обветшания и обречённости, характерная для подобных развалин. Оставленные людьми огороды давным-давно заросли высокой травой, среди которой возвышались молодые деревца. Вокруг ни души. Лишь щебетали различные лесные птицы, и к их хору периодически подключалась вездесущая кукушка.
Прокатившись по малоиспользуемому просёлку ещё где-то с километр, мы вновь повернули, миновали недавно вспаханное поле и наконец-то попали в обитаемый мир. Сначала нас облаял какой-то барбос, храбро выскочивший из-за покосившегося забора. На зов бдительного четвероногого сторожа появились ещё две псины – типичные дворняги смешанных кровей, образовав вокруг машин настоящий гавкающий эскорт. Наконец, у ворот третьего по счёту дома мы повстречали пару старушек, о чём-то эмоционально беседующих меж собой. Те мигом примолкли, разглядывая вылезающих из джипов вооружённых незнакомцев.
– Давыдовна, глянь-ка, да это же сам Еремеев! – всплеснув руками, охнула одна из пенсионерок. – Николай Павлович!!! Николай Павлович! Это что же это такое деется?! Когда наша полиция слона поймает?
Не успели мои опера и глазом моргнуть, как обе бабульки подскочили к машинам, засыпав нас кучей вопросов. Поначалу мне показалось, что здесь уже каким-то образом прознали о глобальных переменах, случившихся в мире. Я особо не удивился тому, что пенсионерки узнали Еремеева, так как его физиономию частенько могли видеть в том же самом Данилово.
– Эээ… Здравствуйте, женщины, – а Николай, похоже, чуть смутился, не зная, как общаться с людьми данной возрастной категории. Скажешь им правду, глядишь, а старушенция вдруг хлоп, и в обморок свалится. А то и вообще отдаст богу душу, не дай бог. – А что у вас здесь случилось-то, расскажите?
– Ох, случилось, и такое случилось, Николай Павлович, что ни за что не поверите, – перекрестясь, запричитала одна из бабушек. – Нашей-то Марья Степановны дом, почитай, на краю леса стоит. Всякое бывало, иногда к Степановне и кабаны зимой во двор забегали, и лисы курей таскали… Так никогда же никаких слонов не бывало, по телевизору сказывали, что не водятся они у нас… А тут сегодня Марья Степановна утречком во двор вышла, а за забором стоит слонище и на неё зенки-то свои вылупил… Степановна как заорёт – а голос-то у неё звонок был по молодости – что вся деревня, почитай, переполошилась… А слон тот как бросился обратно в лес, что его и след простыл… Телефон-то, Николай Павлович, не работает, электричества нет, вот и не знаем, кому сообщить о зверюге. Видать, из зоопарка сбежал, окаянный, или из цирка какого-нибудь.
Из несколько сбивчивого рассказа Татьяны Петровны удалось выяснить, что упомянутая Марья Степановна жива, отделавшись сильным испугом. Кроме самой Марьи Степановны никто не видел убежавшего в лес слона, но на опушке леса животное оставило следы своих огромных ног. Мужиков, а уж тем более охотников, в деревеньке практически не было. Ну, не считать же мужиком вечно пьяного в хлам сына тётки Андрея Петренко, который и на сей раз дрых в доме матери, начав отмечать Первомай ещё дня два назад.
В общем, на момент нашего приезда основная масса бабулек дислоцировалась у хаты Степановны, обсуждая событие года – появление африканского зверя в типично российской деревеньке. Думаю, что даже приезд президента не вызвал бы у старушек подобного ажиотажа, кроме того, поначалу пенсионерки позабыли нам рассказать, что и у них произошли чудеса с колодцами.
– Ну, что, товарищи полицейские, давайте глянем, что за слоны такие пугают наших пенсионерок, – сдерживая улыбку, произнёс я. – Поехали на околицу.
– Да, да, товарищ майор, едем, – с заметным облегчением отозвался мой бывший однополчанин. – До свидания, бабушки… Ёшкин кот, все уши прожужжали.
– А ты чего думал? Бабульки – они такие, – засмеялся я. – Готовься к повторению приёма.
Как в воду глядел. Подъехав к дому ставшей местной знаменитостью Марьи Степановны, мы попали в окружение десятка пенсионерок, которые наперебой принялись красочно расписывать события этого утра. Еремеева вновь моментально узнали, и ему пришлось выслушивать совсем уж фантастические подробности о похождениях слонюги в Замятино и отвечать на вопросы обо всём и вся. Взвалив на Николая работу по общению с населением – как-никак местный житель, – мы пошли смотреть на следы того, кто напугал старушек.
– Ну, кто-нибудь из вас разбирается в слонах? – полюбовавшись на отпечатки чьих-то круглых ног, я перевёл взгляд на своих оперов. – Слоноводы у нас имеются?
– Угу, каждый десятый – потомственный слоновод, млин, – буркнул в ответ Ковалёв. – Вон, Ерёма идёт, спроси его, может, он куда-нибудь в Африку на сафари ездил.
– Не был я на сафари, – отрицательно покачал головой Николай. – Хотя звали не раз.
– Ладно, Африка сама в гости к нам пришла, парни, – произнёс Зеленцов, указывая на сломанные ветки кустарника и примятую траву. – Володя, столь крупные «тазики» никак не спрячешь – отпечатки должны быть очень отчётливы на любой почве. В общем, надо идти по следу, глянуть, что и как.
– Согласен, – кивнул я. – Давайте, мужики, очень аккуратно и не спеша.
Мы тихонько двинулись в лес, таясь за деревьями, прислушиваясь к пению птиц и присматриваясь к любой тени. Автоматы держали наготове, надеясь, в случае чего, быстренько нафаршировать свинцом любую зверушку. Лишь бы у той зверушки не было панциря или ещё какой-нибудь продвинутой природной защиты. Кто знает, что за фауна здесь водится?
Именуемое «слоном» неизвестное животное ломилось сквозь лес, словно заправский танк, и оставило за собой отлично видимую тропу. Держась этой тропы, мы прошли что-то около сотни метров и вскоре заметили просветы между деревьями. Прошли ещё метров двести и вышли к очередной границе двух миров. Здесь оказалось всё то же самое, что и во всех остальных подобных точках – «наш» ландшафт чуть возвышался над чужеродным редколесьем. Немного, всего лишь на какой-нибудь метр, но возвышался.
– На лесостепь похоже, – прошептал мой напарник. – Трава и деревья сильно смахивают на те, что растут в Африке.
– А ты откуда это знаешь, а? – также шёпотом поинтересовался я. – В Африке побывал?
– По телеку видел, – отозвался Михаил. – Передача была, про Серенгети, что ли.
– Тсс… Тихо, – приложил палец к губам Саша Барулин. – Там, на два часа, где кустарник шевелится…
Мы замолчали, залегли и принялись тихонько наблюдать за указанным ориентиром. Спустя какое-то время кустарник зашевелился, и из зарослей показался… мамонт. Самый натуральный, покрытый серо-зелёной шерстью, с огромными бивнями и ушами. Постояв секунд десять, принюхавшись к запахам, животное неторопливо двинулось в сторону соседних зарослей. Следом за первым мамонтом на поляне появился второй, а за ним последовал третий, четвёртый… Семейка из шести шерстистых слонов – всё-таки не тянули они на мамонтов с рыжей шерстью – принялась объедать свежий кустарник, не обращая на нас никакого внимания.
