Команду «Таити-Нуи» вновь высадили на плот, с фрегата передали буксирный трос, а вокруг плота соорудили спасательный пояс. «Бакедано» медленно двинулся вперед.
Буксировка в бурном море сильно отличается от буксировки по дороге сломавшейся машины. Крейсерская скорость фрегата составляет 13 узлов (33 километра в час). Такой корабль едва может держать курс в плохую погоду, если идет со скоростью меньше 6 узлов. «Таити-Нуи», напротив, создан для максимально медленного плавания. При 6 узлах он зарывался носом, который метра на три уходил под воду. Затопило даже каюту.
Чтобы спасти плот любой ценой, чилийский капитан снизил скорость фрегата до 3 узлов. Руль почти не действовал. Капитан «Бакедано» поддерживал постоянную радиосвязь с Адмиралтейством, описывая сложившуюся ситуацию. При скорости в 3 узла буксировка до Хуан-Фернандеса затянулась бы на целую неделю, если предположить, что связка буксир – плот не потерпит в это время крушения, а фрегату хватит горючего на всю дорогу. Чилийское Адмиралтейство ответило капитану: «Операция слишком опасная и слишком дорогостоящая. Бросить плот, а команду забрать». Одновременно Адмиралтейство направило запрос в Париж, возьмет ли французское правительство на себя расходы за бессмысленную буксировку. Ответ был отрицательным.
Когда Эрика де Бишопа поставили в известность о переговорах, он заявил спасателям, что оплатит буксировку. Бросать плот так близко от цели было выше его сил.
– Хорошо, – согласился чилийский капитан.
Он хотел избежать обвинений в том, что отказался из малодушия. Нелепая буксировка продолжалась. Буксировочный трос лопнул 24 мая в десять часов утра.
Поговорим немного о деталях. История злополучной буксировки известна нам со слов двух человек: первую версию изложил сам Эрик де Бишоп, а вторую – Мишель Брён («Трагическая судьба “Таити-Нуи”». Париж, 1959).
По словам Бишопа, когда «Бакедано» выполнял маневр, чтобы завести новый буксировочный трос, он подошел слишком близко и задел плот, серьезно повредив такелаж и платформу. Бамбуковые бревна разошлись, покружились рядом с плотом и уплыли. Короче говоря, с этого момента плот был в столь плачевном состоянии, что оставалось только бросить его. Из-за неудачного маневра фрегата, как утверждал Бишоп.
Ничего похожего в рассказе Мишеля Брёна. Буксировочный трос не лопнул – сломался деревянный шпиль, к которому он крепился. Трос еще удерживался спасательным поясом, прикрепленным к плоту. «Бакедано», предупрежденный подаваемыми сигналами, останавливается. Буксировочный трос заново укрепляют, проводят под плот веревки, чтобы бамбуковые бревна не разошлись. 24 мая, в 12 часов, через два часа после происшествия, буксировка возобновляется.
Никакого намека на столкновение фрегата с плотом.
25 мая ветер задул с новой силой, на море поднялось волнение. Буксировка со скоростью 2,5 узла становилась все более бессмысленной. «Таити-Нуи» терял бамбуковые бревна, крупные и мелкие, одно за другим. В воскресенье 26 мая, в 8.25, буксировочный трос лопнул. Возможности снова завести его не было. Не позволяло состояние моря.
Моряки «Бакедано» проявили немало мужества, терпения и ловкости, чтобы забрать на борт путешественников и самое ценное оборудование. Операция длилась семь часов. Наконец фрегат мог идти с нормальной скоростью. В 15.30 разваливающийся плот «Таити-Нуи» исчез за горизонтом.
Эрика де Бишопа и его спутников встретили в Вальпараисо не как потерпевших кораблекрушение, а как триумфаторов. Своенравный мореплаватель даже прослезился:
– Двадцать лет назад меня так принимали в Каннах.
В тот раз он прибыл на Таити на двойной пироге «Камилоа» вместе со своим бретонским другом Татибу. Когда приветствия отшумели, Бишоп отправился в больницу. Он опять был зол. И спешил написать историю путешествия «Таити-Нуи». Но врачи поставили неутешительный диагноз: острая пневмония.
Спасшиеся путешественники часто навещали своего капитана. Однажды они с воодушевлением сообщили ему новость, которую сочли прекрасной:
– Работники верфей в Конститусьоне предлагают вам судно для возвращения на Таити. Они построят его специально для вас. Бесплатно.
Конститусьон, маленький порт к югу от Вальпараисо, известен своими судостроительными верфями. При слове «судно» Бишоп сел на кровати:
– Какого типа судно?
– Деревянный парусник. Это их специализация.
– И вы согласитесь вернуться на Таити на борту парусника? Вы сошли с ума или сговорились угробить мою репутацию?
Ему был нужен только плот, и больше ничего. Путешествие, начатое на плоту, должно завершиться на плоту. Если благодетели из Конститусьона не хотят строить плот, пусть идут куда подальше!
Дружелюбно настроенные рабочие и инженеры хотели, прежде всего, доставить удовольствие мужественному французу. Они согласны построить плот. Второй. Он должен был называться «Таити-Нуи II». Алену Брёну поручено следить за строительством, пока Эрик де Бишоп, выйдя из больницы, пишет книгу.
В Чили бамбук не растет, иначе Эрик де Бишоп, быть может, потребовал бы использовать его, несмотря на печальный опыт «Таити-Нуи». Оставалось дерево. Тур Хейердал решил, что для «Кон-Тики» будет использовано дерево древних индейских плотов. Речь шла о бальзе – из-за ее необычайной плавучести. Доставка крупных стволов бальзы из горных тропических джунглей (дерево растет только там) была затруднительной, требовала времени, стоила очень дорого, кроме того, Бишоп не желал повторяться. Платформу «Таити-Нуи II» соорудили из кипариса. Древесина кипариса очень плотная, а значит, ее плавучесть намного меньше, чем у других пород дерева. Но кипарис благодаря все той же текстурной плотности практически не впитывает воду.
Платформа «Таити-Нуи II» немногим отличалась от предшественницы. Те же размеры: 12 метров на 4 метра 20 сантиметров. Две мачты, на которых установили фок, грот и бизань. Как и на «Таити-Нуи», поставили каюту для команды. Пока плот строился, Эрик де Бишоп проводил пресс-конференции:
– Это будет плот без руля. Еуара прекрасно заменяют руль.
Он объяснял механизм действия этих досок. На носу установили 6 гуара и 14 – на корме. В конце концов руль все же поставили.
– Но мы будем им пользоваться только по прибытии, когда потребуется маневр, чтобы не сесть на мель.
На самом деле рулем пользовались очень часто при смене галса, поскольку гуара не полностью выполняли свое предназначение.
Как и «Кон-Тики», «Таити-Нуи II» использовал течение Гумбольдта, настоящую водную движущуюся дорожку, чтобы подняться к северу и поймать попутный пассат для движения на запад. Мишель Брён в путешествие не отправился. Ему было не до этого: он находился слишком далеко от молодой жены-китаянки. Он сел на судно дальнего плавания, чтобы поскорее добраться до Таити. Младший брат заменил его в качестве радиста и первого помощника. Кроме того, в команду вошел французский океанограф Жан Пелисье, один из его друзей Ганс Фишер, чилиец немецкого происхождения, а также верный чилиец Хуанито, официально исполнявший обязанности кока. Бишоп по-прежнему ощущал недомогание.
