Другие народы далекой древности тоже совершали каботажные плавания в западных уголках Индийского океана – в Красном море и Персидском заливе. По-видимому, задолго до царицы Хатшепсут это делали шумеры на суденышках, сооруженных из надутых бурдюков (как известно, район Тигра и Евфрата был лишен лесов). Первые морские суда появились в этих местах к 950 году до и. э., когда финикийцы, наследники критян в морской науке, построили для царя Соломона флот, отплывший (с финикийскими моряками) из залива Акаба, расположенного в Красном море. Куда направлялись эти суда? Конечно в Пунт, а в 945 году до и. э. – в район, называемый в Библии Офиром. Еде лежала страна Офир? На побережье Мозамбика, утверждают историк Герман и его сторонники. Эти ученые кладут в основу своего учения камень, найденный в начале XX века:
– На него нанесены буквы, похожие на буквы финикийского алфавита, которые можно датировать десятым веком до и. э.
Сколько этих букв? Две. Некоторые ученые утверждают, что речь идет о письменности банту либо абиссинцев. А кое-кто считает, что эти так называемые буквы просто-напросто результат выветривания.
Короче говоря, ничего не известно. Быть может, финикийцы и спустились вдоль африканского побережья до Мозамбика, а может, и обогнули Африку, как сообщает Геродот. Но мы далеки от того торгового пути, который, как утверждается, связывал Египет с Индией и Китаем.
Честность заставляет нас употреблять слова «вероятно» и «возможно». Скорее всего, первым европейцем, совершившим плавание в Индийском океане (и не только в его западной оконечности), был грек по имени Скилак. Согласно Геродоту, Дарий отправил его из устья Инда в Египет. Скилак потратил на плавание вдоль берега два года, по истечении которых прибыл в Суэцкий залив.
Александр, следуя примеру Дария, тоже организует морские экспедиции. В 326 году по его приказу Неарх отплыл из устья Инда во главе флота из 800 кораблей (?), как пишет Арриан, и через четыре месяца достиг порта Диридотис в Персидском заливе. Затем следуют еще три экспедиции в тот же район, но Индийский океан не пересекается, а огибается.
В начале главы я упоминал о сочинении «Плавание вокруг Эритрейского моря» (I век и. э.), которое было настоящей лоцией для мореплавателей той эпохи. В этом отношении «Плавание» куда интереснее «Одиссеи», поскольку оно и точнее, и не столь романтизировано. Там описаны два пути от одного из портов Красного моря.
Первый путь шел вдоль африканского побережья до крупного торгового центра, который именовали тогда Рапта (по-видимому, 2 градуса южной широты); второй – вдоль азиатского побережья до устья Ганга. Недавние находки в какой-то мере подтверждают, что «Плавание» нечто большее, чем обычный греческий трактат на пергаменте, – в Арикамеду, около Пондишери, во время археологических раскопок найдены монеты, сердолик, гончарные изделия римского производства. Да, после греков туда отправились римляне. Они прошли весь путь, описанный в «Плавании», до конца, а может, и дальше, и их поход был не случаен, поскольку они с истинно римским упрямством строили повсюду свои укрепления.
Рим вывозил с Востока предметы роскоши – шелка, благовония, жемчуг, драгоценные камни, слоновую кость, а взамен мог предложить богатому Востоку лишь деньги. «Не бывает и года, – писал Плиний, – чтобы Индия не отобрала у Рима пятьдесят миллионов сестерций». Рим и остальных любителей восточной роскоши подобная «коммерция» разоряла. Теперь Васко да Гама и иже с ним плыли в Индию за богатством.
Курс на север. Васко, как и его древние предшественники, не отходит от берегов далеко. Он отплыл из Келимане в конце февраля, а 1 марта вошел в надежную, глубоко вдающуюся в сушу бухту с коралловым островком, покрытым скупой растительностью. Позже здесь на низком болотистом берегу возник порт Мозамбик. Подобный вид открывался глазам моряков уже два месяца, но здесь их поджидал сюрприз: в бухте собралось множество судов. Маленькие скользят по рейду, суда побольше стоят на якорях с подобранными парусами. Хотя Васко да Гама всего двадцать восемь лет, он опытный моряк и знаком с парусным вооружением этих маленьких быстрых суденышек, изящных, словно птицы. Арабский косой треугольный парус уже давно появился на Средиземном море. Встреча с ним здесь поражает.
Мавры?! Для любого иберийца в ту эпоху это слово звучало зловеще. Как арабы оказались здесь? Думать об этом придется позже. Пока же не поддаваться страхам, а, если возможно, самим навести страх на врага.
По сигналу каждая из трех каравелл дает залп из своих орудий, и рейд затягивает дымом (черным в те времена). Арабы ждут, пока не рассеется дым. Затем крохотные парусники приближаются и окружают каравеллы. Враждебны их пассажиры или нет? Испуга у людей на берегу не чувствуется. Они любопытны и говорливы. Моряки Васко видят темные лица, слышат гортанные звуки. Кто понимает по-арабски на борту каравелл? Об этом не сообщается, но кажется невероятным, чтобы ни один португалец не говорил по-арабски, тем более что без переводчика не обойтись при последующих встречах.
В Мозамбике царствует султан, и после приглашения Васко да Гама отправляется к нему с визитом. Ничто не ускользает от его взгляда, тем более что султан выставляет напоказ все свои богатства. Васко видит жемчуг, дорогие ткани, пряности, тюки имбиря. И золото, множество золотых предметов. Васко охватывает возбуждение, как в свое время Колумба. Из каких Индий доставлено это золото? Узнать об этом невозможно: султан уклоняется от ответов. Он опасается проговориться, что золото поступает не из Индии, а из центра Африки. Когда же да Гама спрашивает о пресвитере Иоанне, султан становится красноречивым: королевство этого государя действительно расположено на Африканском континенте, к северо-западу от Мозамбика.
Неизвестно, верят ли арабы этой страны в легенду или хотят обмануть? События короткого пребывания в Мозамбике (десять дней) во многом загадочны. Через некоторое время султан наносит ответный визит на судно Васко. Он желает видеть товары, спрятанные в трюмах, но разочарован показанным, поскольку надеялся получить в подарок «парадное пурпурное одеяние». Убогость европейских товаров постоянно поражала жителей Востока. В Мозамбике бедность португальцев вызывает резкую перемену в настроении султана и арабского населения. Их гостеприимство быстро перерастает в недоверчивость, а порой и враждебность. И до отплытия каравелл происходит несколько стычек с местными жителями. Португальцы пускают в ход артиллерию.
Непонятный исход. Васко оправдывается, что мозамбикские арабы вначале приняли португальцев за турок, а потому и встретили гостей с приветливостью и лишь позже сообразили, что имеют дело с христианами. Я читал это «объяснение» во многих книгах, но как в него поверить? Разве не нашлось хоть одного араба, способного отличить весьма своеобразный турецкий язык от португальского, на котором общались между собой пришельцы? А кроме того, на парусах всех каравелл были нашиты громадные кресты. Когда Васко встретит других арабов, те не будут введены в заблуждение. Васко дал такое объяснение, чтобы скрыть истину. Мозамбикские арабы насторожились, когда португальцы проявили слишком явное любопытство; отношение к ним стало откровенно неприязненным после некоторых злоупотреблений – каравеллы удалились с хорошей добычей, а один из двух арабских лоцманов был бит плетьми. Так было положено начало враждебным отношениям между арабами и европейцами в Индийском океане.
