Имеется и доказательство, что пленники не солгали под пыткой и что султан Момбасы действительно затаил недобрые намерения, – в ближайшую ночь арабские пловцы попытались перерезать якорные канаты каравелл. Их заметили. Наутро флотилия отплывает. В некотором удалении от берега португальцы захватывают лодку с семнадцатью неграми, съестными припасами, небольшим количеством золота и молодой невестой. 14 апреля три каравеллы бросают якоря перед Мелиндой (ныне Малинди), в 100 километрах к северу от Момбасы. Именно в Мелинде португальцы впервые собственными глазами видят индийцев из Индии, или, как их тогда называли, индусов. Султан не кажется грозным. Он гостеприимен, вручает подарки, организует празднество с фейерверком и не меняет доброго расположения к пришельцам, хотя Васко выказывает оскорбительное недоверие, отказываясь сойти на землю. Почему? Наверное, здешний правитель слабее, чем в Момбасе. Здесь нет крепости, а гарнизон состоит из горстки солдат. В порту стоят четыре индийских судна, и султан представляет Васко да Гаме купцов, прибывших на их борту:
– Это христиане.
Чтобы испытать веру этих людей, да Гама показывает им образ Богородицы в окружении апостолов. Купцы падают на колени! Неужели Индия христианская страна или там живут среди других и христиане? Не все ли равно? Васко да Гама доволен, поскольку считает, что его задача – «собрать все сведения о странах, откуда доставляют пряности, благовония, жемчуг…» – будет облегчена, и требует у султана Мелинды лоцмана-христианина, чтобы тот отвел их в порт, откуда прибыли столь набожные купцы. Султан дает лоцмана-индуса по имени Малемо Кана, уроженца Гуджарата (ныне штат на северо-западе Индии, у Аравийского моря). Взамен да Гама освобождает всех арабских заложников, в том числе и молодую новобрачную, и возвращает их груз. 26 апреля флотилия отплывает в Индию. Зимний муссон благоприятствует путешествию, но он вскоре должен прекратиться. Экспедиция потратила двадцать три дня на переход в 2400 морских миль от Мелинды до Кожикоде, то есть средняя скорость судов едва превышала 4 узла.
Мы встретили в Мелинде четыре индийских корабля. Много ли их бороздит просторы Индийского океана? Рассказывая о путешествии Васко да Гамы, я упоминал о финикийских, греческих, римских, иранских, арабских судах, ходивших вдоль берегов Индийского океана. А где же индийские суда?
Морская история Индии отличается одной особенностью, на которую не обращают внимания. Индия веками слыла богатейшей страной. Месторождения алмазов, рубинов и прочих драгоценных камней в те времена были еще богаче; в Индии добывали даже золото. Она производила пряности, по которым европейцы сходили с ума. Благодаря своим богатствам она могла восполнять нехватку сельскохозяйственных продуктов. В Индию шли караваны со всех концов света. Поэтому Индия, которую с запада и востока омывал океан, занялась морским делом с большим опозданием. Мелкое каботажное плавание вдоль берегов – вот и все, чем занимались индийцы в течение многих веков. Иностранные же суда шли издалека.
У Индии не было никаких причин стремиться к колонизации и экспансии: она не нуждалась в наличных деньгах. Ей везли все необходимое в обмен на крохотную долю ее богатств. С Дальнего Востока в Индию приезжали за священнослужителями, и первыми морскими пассажирами, отправившимися из Индии в Индонезию, были брахманы. Европе впору сгореть со стыда! Священников сопровождали не солдаты и купцы, а художники и архитекторы. Ангкор в Камбодже, Боробудур на Яве и многие другие храмы были возведены индийскими архитекторами и их учениками, воспитанными на месте. Попробуйте припомнить более возвышенную форму «колонизации»!
«Экспорт» религии, первая и довольно долго единственная форма экспорта, – вот что заставило индийские суда уйти в открытое море. Неся свой благочестивый груз, они удалились от родного полуострова и дошли до Китая, а в это же время китайские суда везли в Индию китайских буддийских монахов. Этот обмен начался очень рано, в первые века нашей эры. И прошло немало времени, пока к монахам не присоединились китайские купцы, основавшие торговые колонии в разных точках индийского побережья. Отсутствие документов не позволяет описать эту морскую деятельность с достаточными подробностями.
Единственное конкретное свидетельство, единственный отчет о плавании по Индийскому океану, написанный до португальца Ковильяна, о котором я упоминал в начале главы, принадлежит венецианцу Марко Поло. Великое путешествие Марко Поло в Китай не относится к теме данной книги, поскольку в рассказе в основном описаны сухопутные странствия венецианца и его семнадцатилетнее пребывание при дворе Хубилая в Пекине. Но на морской части рассказа следует остановиться. Марко Поло продиктовал ее в генуэзской тюрьме пизанцу Рустичиано. Рассказ очень живописен, полон преувеличений и неточностей, не всегда понятен современному читателю, если под рукой нет хорошего справочного издания.
В конце 1291 года Хубилай выдает свою дочь за монгольского князя Архуна, персидского государя, и поручает своему приближенному, тридцативосьмилетнему Марко Поло, организовать ее эскорт и обеспечить защиту. Марко Поло предлагает отправиться морем, и хан соглашается с ним. Флот из четырнадцати судов отплывает в 1292 году из Зайтона (Цюаньчжоу), между Амой (Сямынь) и Фучжоу. Поло говорит о нефах и баржах, но по его описанию можно понять, что речь идет о коротких, почти квадратных джонках (четыре мачты, девять парусов), снабженных кормовыми веслами. На каждое весло полагалось четыре гребца. Поло утверждает, что самые крупные суда его экспедиции имели «от пятидесяти до шестидесяти кают, где купцы размещались со всеми удобствами, и могли перевозить шестьсот человек», что, конечно, является преувеличением. Всего из Зайтона в Ормуз (Персидский залив) прибыло 2000 человек. За время перехода, длившегося тридцать месяцев, умерло 600 человек. Невероятно высокая смертность, но тогда она считалась нормальной.
1406 год. Со времени смерти Марко Поло прошло более восьмидесяти лет, и с тех пор у индийских берегов не появлялось столь крупного флота, как тот, что вез принцессу. Каботажные плавания вдоль полуострова продолжаются, внешней торговлей заправляют арабы, иногда появляются китайские суда. Кроме редких случаев пиратства, в Индийском океане царит мир. И вдруг как-то летним утром из арабских и индийских суденышек на берег выпрыгивают купцы, рыбаки, ловцы жемчуга, собираются группки взволнованных людей.
– Появился большой флот – более шестидесяти судов. Китайцы!
И действительно, через несколько часов в порт входит китайская эскадра – 63 боевые джонки с 28 тысячами солдат. Китайский офицер в сопровождении свиты сходит на землю и отправляется к радже:
– Наш адмирал, высокородный господин Чжэн Хэ, великий евнух, повелел передать вам, что все цари мира должны платить дань нашему императору. Ее размер будет указан завтра, и вам дается месяц на ее уплату.
Династия Мин пришла к власти после отделения Китая от империи Юань в 1368 году. Чжу Юаньчжан, ее основатель, начал с прогрессивных преобразований, а затем превратился в автократа. Его наследник Юнлэ продолжил политику своего предшественника. Именно он и решил потребовать дань с тех стран, до которых могли добраться его войска и суда. С 1406 по 1431 год великий евнух Чжэн Хэ возглавил семь подобных экспедиций и посетил тридцать индийских портов. Оказавшись лицом к лицу с невиданной морской силой, перепуганные князьки не решились сопротивляться врагу. Единственным исключением был царь Цейлона (1410 год). Но его армию разгромили, а царя увезли в Китай. Во время последних экспедиций Чжэн Хэ обогнул Индию и дошел до Ормуза и Адена, а потом вдоль восточного побережья Африки даже до Мелинды, откуда Васко двинулся к Кожикоде.
