Отношения сразу обострились. В бухточке собралось около двух сотен островитян. Дружеские жесты сменились гортанными криками, угрожающими усмешками. Сохраняя спокойствие, Блай велел матросам погрузить печеные плоды в шлюпку без спешки, не показывая обеспокоенности. Как только погрузка завершилась (воду выпили на месте), стало ясно, что пора отчаливать: удары камнем о камень становились оглушительными. Вожди что-то выкрикнули. Нельсон по наитию перевел:
– Вы все умрете!
Блай отдал приказ. Англичане двинулись прямо на группу дикарей. Захваченные врасплох туземцы посторонились, открывая путь к шлюпке. Моряки запрыгнули в лодку и схватились за весла.
– Кошка! – крикнул боцман Нортон.
Якорь-кошка лежал на берегу на конце троса. Нортон бросился бежать по песку, но дикари тотчас окружили его. Его череп треснул под ударом двух камней.
Блай перерубил трос якоря, шлюпка двинулась прочь под градом камней. Нападающие уже заскакивали в пирогу. Началось преследование. Легкая пирога нагоняла шлюпку. Блай выкрикнул приказ:
– Снимайте тужурки! Бросайте в воду!
И опять моряки беспрекословно повиновались. Дикари замедлили ход, чтобы подобрать нежданное сокровище.
– Поднять парус!
Ветер удвоил усилия гребцов. Пирога быстро отстала.
Хирург Ледвард перевязал раненых. Плотник Перселл и помощник капитана Эльфинстоун были серьезно ранены в голову; остальные отделались шишками. Хором прочли заупокойную молитву по погибшему Нортону. Моряки признавались самим себе, что небесному покровительству во многом помогло присутствие духа у капитана Блая.
Жестокий урок принес свои плоды: решили больше не приставать к незнакомому острову. Ближайшим портом, где можно было встретить белых, оставался Тимор, в Нидерландской Индии. Блай дал торжественное обещание привести туда моряков:
– При условии, что безропотно будете мне подчиняться. Клянитесь!
Люди поклялись.
Порядок вахт, выдача крохотных порций еды, распорядок дня – все было подробно оговорено. В открытом море, как и ожидалось, их встретили волны. Приходилось постоянно вычерпывать воду, чтобы спасти провизию, в море выбрасывались оставшиеся вещи, которые вовсе не были лишними. Вечером 3 мая Блай подсчитал, что с момента поспешного бегства с Тофуа пройдено 86 миль. Из прочного линя и тряпок соорудили нечто вроде лага. Блай показывал пример выносливости, держа руль по восемнадцать часов в сутки без перерыва.
5 мая четверо моряков закричали: «Земля!» Капитан в это время спал. Он протер глаза. За первым равнинным островом виднелись другие.
– Острова Фиджи, – сказал Блай.
– К какому из них пристанем? – спросил плотник Перселл.
Блай побагровел и почти рявкнул:
– Ни к какому!
После печального опыта на Тофуа он не только не хотел высаживаться на берег, но и собирался во что бы то ни стало обходить острова стороной. Ни один белый еще не обследовал эти острова, но, по словам Кука, на них обитали каннибалы. Моряки не смели ему перечить. Шлюпка миновала эти острова, потом другие. Ночной холод, голод, жажда, усталость подтачивали волю людей. Кое-кто начал вполголоса роптать, но Блай слышал каждое слово. И каждое, даже шепотом произнесенное, слово недовольства встречало суровый отпор.
Однажды на наживку, которая тащилась за шлюпкой, попался дельфин. У людей потекли слюнки. И даже Блай не сдержал проклятий, когда животное сорвалось с крючка и уплыло. Но люди не сдавались. Когда на море было волнение, вычерпывали воду, когда шли ливни, собирали дождевую воду, потом сушили вымокшую одежду на солнце. Тщательно прожевывали каждую крошку хлеба, маленькими глотками выпивали ежедневную скудную порцию воды. Спали, прижавшись друг к другу. Естественные нужды справляли через борт. Лодка поддерживалась в чистоте – Блай лично следил за этим. Его приказы исполнялись молниеносно и беспрекословно.
7 мая гребцам пришлось налечь на весла, чтобы уйти от пирог с воинственными дикарями. 8 мая снова установилась хорошая погода, и капитан побрился. Без воды и без мыла. Кок Смит, вооруженный остро оточенным ножом, исполнял роль цирюльника, оставив на щеках и подбородке терпеливо сносившего мучения капитана глубокие царапины. Примеру никто не последовал, моряки предпочли отращивать бороды.
В тот же день Блай показал офицерам бортовой журнал, который вел ежедневно. На пустой странице он по памяти нарисовал карту:
– Вот здесь, вероятно, прошел «Индевор» – между оконечностью Новой Голландии (так еще называли тогда Австралию) и Новой Гвинеей. Это единственный проход, по которому можно преодолеть коралловые рифы и попасть на Тимор. Я прежде не плавал в этих краях, но слышал рассказы капитана Кука и помню все детали.
Блай велел офицерам запомнить карту «на случай беды», как он выразился. Но никто не осмеливался надеяться на спасение в его отсутствие.
Вечером 9 мая море разбушевалось. Буря стихла только к полудню 12 мая.
– Думаю, мы избежали худшего, – заявил Блай.
Чтобы укрепить в людях оптимизм, он выделил каждому по две чайные ложки рома и несколько граммов солонины. Ночью ливень и пронесшийся торнадо едва не развеяли оптимистические надежды моряков. Привычно вычерпывая воду и соблюдая дисциплину, моряки молились, мысленно вручив свою душу Богу. Скорость ветра доходила до 120 километров в час. Целые сутки и еще одну ночь бушевал шторм, а затем наступило затишье. 14 мая на горизонте появились острова.
– Капитан Кук рассказывал мне о них, – сказал Блай. – Он назвал их Новыми Гебридами.
Никто не осмелился спросить капитана, сделает ли он тут остановку. Недалеко от пологого берега Блай приказал спустить паруса. На лицах появились улыбки. Пройти по суше, вволю напиться воды и наесться до отвала – неужели эта мечта осуществится? Блай обратился к плотнику:
– Мистер Перселл, мачта во время бури сильно пострадала. Постарайтесь привести ее в порядок. Как только закончите, мы двинемся дальше.
Перселл не шелохнулся. Впервые плотник отказался повиноваться. Повисла тяжелая тишина. Потом плотник, по-прежнему не двигаясь, заговорил. Он просил о разрешении сойти на берег. От имени больных и уставших товарищей он требовал хотя бы сутки на отдых. Блай встал со скамьи, в его глазах вспыхнул грозный огонь. Но его гнев внезапно стих, когда он увидел повернувшиеся к нему бледные и испуганные лица.
– Поднимите руки те, кто согласен с Перселлом!
Два офицера и боцман вскинули руки. На остальных лицах читалось согласие с ними.
Блай, казалось, задумался. Все молчали. После двухминутного молчания капитан заговорил:
– Нет, мы не сойдем на берег. Мы рискуем встретить каннибалов.
Голос его был спокоен, решение – бесповоротным. Перселл осмелился возразить:
– Мы слишком устали. Нам нужен отдых.
– У тебя нет права говорить от имени других, – ответил Блай. – Если ты действительно так устал, я высажу тебя. Но только тебя. Хочешь? Или будешь чинить мачту?
