– Сорок шесть, сорок шесть… – выкрикивал из колодца Доктор.
Внезапно лампы вспыхнули. Генератор едва вращался, но ток был, все включенные приборы показывали растущее напряжение.
– Сорок шесть… сорок шесть… – все повторял Доктор, который сидел в своем стальном колодце.
Физик уселся на пол и закрыл лицо руками. Было почти тихо. Ротор генератора басовито шумел, он вращался все медленнее, потом несколько раз качнулся, вздрогнул и остановился.
– Сорок шесть… сорок шесть… – продолжал Доктор.
– Какая утечка? – спросил Координатор.
– В норме, – ответил Кибернетик. – Видимо, пробило на максимуме торможения, но автомат успел зацементировать, прежде чем замкнуло.
Кибернетик больше ничего не сказал, но каждый понял, как он гордится этим автоматом. Одной рукой он украдкой придержал другую – у него дрожали пальцы.
– Сорок шесть… – причитал Доктор.
– Да перестань ты, парень! – заорал вдруг в глубину колодца Химик. – Уже не нужно! Реактор дает ток!
Все молчали. Реактор работал как всегда – бесшумно. В стальной горловине показалось бледное, окаймленное темной бородой лицо Доктора.
– Правда? – сказал он.
Никто ему не ответил. Все смотрели на приборы, словно не могли насытиться видом стрелок, неподвижно стоящих в рабочих положениях.
– Правда? – повторил Доктор и начал беззвучно смеяться.
– Да что это ты? – сердито сказал Кибернетик. – Перестань!
Доктор выбрался наверх, уселся рядом с Физиком и тоже стал смотреть на приборы.
Никто не знал, как долго это длилось.
– Знаете что… – молодым, свежим голосом сказал Доктор. Все посмотрели на него, словно проснувшись. – Я еще никогда не был таким счастливым, – прошептал он и отвернулся.
Глава четвертая
Поздними сумерками Координатор вместе с Инженером вышли на поверхность подышать свежим воздухом. Они сели на кучу грунта и загляделись на краешек красного, как рубин, солнечного диска.
– Я не верил, – буркнул Инженер.
– Я тоже.
– Этот реактор – неплохая работа, а?
– Солидная земная работа.
– Подумать только, выдержал.
Они помолчали.
– Прекрасное начало, – заговорил Координатор.
– Они работают слишком нервно, – заметил Инженер. – Знаешь, это ведь бег на длинную дистанцию. Между нами говоря, мы сделали не больше одной сотой того, что нужно сделать, чтобы…
– Я знаю, – спокойно ответил Координатор. – Впрочем, еще неизвестно…
– Гравиметрическое распределение, да?
– Не только. Рулевые дюзы, весь нижний отсек.
– Мы это сделаем.
– Да.
Невидящий взгляд Инженера неожиданно наткнулся на невысокую продолговатую насыпь за вершиной холма – место, где закопали останки обитателя планеты.
– Совсем забыл… – сказал он удивленно. – Как будто это случилось год назад. Знаешь?..
– А я нет. Все время думаю об этом… о нем. Доктор нашел в его легких…
– Что? А, верно, он что-то такое говорил. Что это было?
– Игла.
– Игла?!
– А может, и не игла – посмотри сам. Она в банке, в библиотеке. Кусочек тонкой трубки, обломанный, с острым концом, срезанным наискось, как у медицинских игл для уколов.
– Что же это?..
– Больше я ничего не знаю.
Инженер встал:
– Это поразительно, но… но я сам не понимаю, почему это меня так мало интересует. Собственно, если говорить честно, почти совсем не интересует. Знаешь, я чувствую себя сейчас, как перед стартом. Или как пассажир самолета, который на несколько минут сел в чужом аэропорту, смешался с толпой туземцев, был свидетелем какой-то странной, непонятной сцены, но знает, что не имеет к этому городу отношения, что через минуту улетит, и все окружающее воспринимает как бы с большого расстояния, как чужое и безразличное.
– Сейчас мы не отлетим…
– Я знаю, но у меня такое ощущение.
– Пошли к ребятам. Нельзя ложиться, пока не заменим все времянки. И предохранители нужно установить как следует. Реактор может потом работать вхолостую.
– Ладно, пошли.
Ночь провели в ракете, не гася малых ламп. Время от времени кто-нибудь просыпался, бессмысленными глазами смотрел на горящие огоньки и, успокоенный, засыпал. Утром все встали отдохнувшими. Первым был запущен простейший полуавтомат-уборщик, который то и дело заклинивало, он беспомощно застревал в громоздившихся повсюду завалах. Кибернетик, ходивший за ним с инструментами, вытаскивал его, как таксу из лисьей норы, убирал обломки, слишком крупные для его глотки, и снова его запускал. Полуавтомат поспешно двигался вперед, яростно вгрызался в очередную груду мусора, и все повторялось сначала. После завтрака Доктор опробовал свою бритву и появился перед товарищами как бы в бронзовой полумаске: верхняя часть лица у него была обожжена солнцем, а нижняя – совершенно белая. Все последовали его примеру и с трудом могли узнать друг друга в заморышах с выступающими скулами.
– Нужно получше питаться, – заключил Химик, с ужасом рассматривая в зеркале собственное отражение.
– Как ты относишься к свежей дичи? – поинтересовался Кибернетик.
Химик вздрогнул:
– Благодарю покорно. Даже не говори мне об этом. Только сейчас вспомнил. Мне снилась эта… это…
– Это животное?
– Черт его знает, животное ли?
– А что?
– Какое животное сумело бы запустить генератор?
Все прислушались к их разговору.
– Доказано, что все существа на высшей ступени развития изобретают ту или иную одежду, – сказал Инженер, – а это двутелое создание было голым.
– Как ты сказал? Голым?
– А что такое?
– А то, что о корове или обезьяне ты не сказал бы, что они голые.
– У них есть шерсть.
– У бегемота или крокодила нет шерсти, но их ты тоже не назвал бы голыми.
– Ну и что из этого? Просто я так сказал.
– Вот именно.
Они ненадолго замолчали.
– Скоро десять, – заговорил Координатор. – Мы отдохнули, думаю, что мы теперь сделаем бросок в другом направлении. Инженер должен был приготовить электрожекторы, как с этим?
– Есть пять штук, все заряжены.
– Хорошо. Мы шли на север, пойдем теперь на восток. С оружием, но, конечно, постараемся его не применять. Особенно если встретим этих, как их назвал Инженер… этих двутелов.
