Сначала они были мигающим огоньком, дрожащей звездочкой, потом раздвоились, наконец, начали слепить все сильнее – Координатор уже слышал шорох колес. Инженер ехал быстро, но на бегство это не походило – Координатор знал, что из вездехода можно выжать больше, – и то, что они не слишком спешили, рассеяло его тревогу. Но тут же, как часто бывает, когда спадает напряжение, он почувствовал растущий гнев.
Сам того не замечая, Координатор отошел от ракеты шагов на триста, если не больше. Вездеход резко затормозил. Доктор крикнул:
– Садись!
Координатор подбежал, прыгнул боком на свободное сиденье, сдвинул жестянку и почувствовал, что она пустая. Он взглянул на товарищей – как будто все было в порядке. Наклонился вперед, коснулся ствола монитора – ствол был холодный.
Физик ответил на его немой вопрос ничего не выражающим взглядом. До самой ракеты Координатор не сказал ни слова. Инженер резко развернулся, центробежная сила вжала Координатора в сиденье, пустые канистры забренчали, и машина остановилась у самого лаза в туннель.
– Что, вода высохла? – спросил Координатор безразличным тоном.
– Мы не смогли набрать воды, – сказал Инженер. Он повернулся к Координатору на своем вертящемся сиденье. – Не удалось доехать до ручья.
Он показал рукой на восток.
Из вездехода никто не выходил. Координатор испытующе смотрел то на Физика, то на Инженера.
– Мы уже в первый раз заметили, что там что-то изменилось, – сказал Физик, – но не знали что и хотели разобраться.
– А если бы изменилось настолько, что вы не вернулись бы, был бы нам прок от такой предусмотрительности? – осведомился Координатор. Он уже не скрывал бешенства. – Ну, давайте рассказывайте все и сразу, а не в час по чайной ложке.
– Они там что-то делают, вдоль ручья, перед ним и за ним, вокруг бугров, во всех котлованах, вдоль больших борозд, на протяжении километров, – сказал Доктор.
Инженер кивнул головой.
– В первый раз, когда было еще светло, мы заметили только целые хороводы этих огромных волчков – они двигались строем в виде латинской буквы «V» и выбрасывали грунт, как будто копали траншеи. Мы разглядели эти траншеи как следует только на обратном пути с вершины холма, и они мне не понравились.
– А что тебе в них не понравилось? – мягко спросил Координатор.
– То, что они треугольные и вершины каждого треугольника направлены в нашу сторону.
– Великолепно. И, не сказав ни слова об этом, вы поехали туда еще раз? Знаешь, как называется такое поведение?
– Может, мы сделали глупость, – сказал Инженер. – Даже наверное сделали, но мы подумали, что, если начнем здесь совещаться, ехать ли второй раз, снова начнутся споры, кто должен рисковать своей бесценной жизнью и так далее, – и решили справиться с этим быстро, сами. Мы рассчитывали на то, что с наступлением сумерек им придется осветить место работ.
– Они вас не заметили?
– Почти наверняка нет. Во всяком случае, никаких признаков я не видел – нас никто не остановил.
– А как вы ехали сейчас?
– Почти все время по вершинам холмов, не по самым вершинам, немного ниже, чтобы они нас не увидели на фоне неба. Разумеется, без огней. Поэтому мы так долго тащились.
– То есть вы вообще не собирались привозить воду, а канистры взяли только для того, чтобы обмануть Химика?
– Нет, это не так, – вмешался в разговор Доктор.
Они все еще сидели в вездеходе, то освещаемые вспышками маяка, то погруженные в темноту.
– Мы хотели подъехать к ручью значительно дальше, с другой стороны, но нам не удалось.
– Почему?
– Там они проводят такие же работы. Сейчас, с наступлением темноты, льют в траншеи светящуюся жидкость – она давала столько света, что все было отлично видно.
– Что это? – Координатор посмотрел на Инженера.
Тот пожал плечами:
– Может, они делают какие-нибудь отливки. Хотя вещество слишком жидкое для расплавленного металла.
– Чем они его доставляли?
– Ничем. Клали что-то вдоль борозд; возможно, трубопровод, но точно я сказать не могу.
– Жидкий металл нагнетали по трубопроводу?
– Говорю тебе, я видел это в темноте, в бинокль, при очень плохом освещении – центр каждой траншеи светится, как ртутная горелка, а вокруг все темно. Впрочем, мы ни разу не подходили ближе чем метров на семьсот.
Фонарь погас, и они некоторое время сидели, ничего не видя, потом он снова вспыхнул.
– Думаю, его надо убрать, – сказал, поднимая глаза, Координатор и добавил: – Сейчас же.
– Что там? – Мигалка снова вспыхнула, и все увидели выныривающего из туннеля Химика.
Он подбежал к вездеходу, а Инженер спустился вниз и выключил ток. Фонарь блеснул в последний раз, и стало темно. Зарево на горизонте разгоралось еще отчетливее. Теперь оно сильно сместилось к югу.
– Их там страшно много, – сказал Инженер, который вернулся на поверхность и стоял у ракеты лицом к зареву.
– Больших волчков?
– Нет, двутелов. На фоне этого светящегося теста мы видели их силуэты. Они очень спешили: очевидно, эта масса, остывая, густеет. Они обкладывали ее какими-то решетками сзади и с боков. Передняя часть, то есть сторона, обращенная к нам, осталась открытой.
– Ну и что? Будем сидеть сложа руки?.. – возбужденным голосом начал Химик.
– Ну зачем же, – сказал Координатор. – Сейчас примемся за проверку всех систем Защитника.
Они помолчали, глядя на зарево, и заметили несколько ярких вспышек.
– Хочешь слить воду? – угрюмо спросил Инженер.
– Без крайней необходимости – нет. Я уже думал об этом. Попробуем приоткрыть люк. Если контрольки покажут, что механизм замка действует, закроем люк и будем просто ждать. Крышка отойдет на какие-нибудь миллиметры, в худшем случае выльется несколько десятков литров воды. Такое маленькое радиоактивное пятно не проблема, с ним мы справимся. Зато будем знать, что в любой момент можем выехать в Защитнике наружу и иметь свободу маневра.
– В худшем случае мокрое пятно останется, но уже от нас, – сказал Химик. – Интересно, что тебе дадут эти эксперименты, если атака будет атомной?
– Керамит выдерживает в трехстах метрах от эпицентра.
– А если взрыв будет в сотне метров?
– Защитник выдержит взрыв и в ста метрах.
– Выдержит, вкопанный в грунт, – уточнил Физик.
– Ну так что? Понадобится – вкопаем.
– Если даже взрыв будет в четырехстах метрах, люк заплавится и наружу не выйдешь! Сваримся, как раки!
– Все это чепуха. Пока бомбы не падают. А впрочем, сами себе мы должны признаться, черт возьми, – ракету мы не покинем. Если ее уничтожат, интересно, из чего ты сделаешь другую?
