Так вещала Москва.
Д. уже привык, что люди часто приходят не для того чтобы слушать, а затем чтобы самовыразиться. Самое интересное для них – это они сами, и с таким положением дел надо считаться.
Поэтому Д. ни единым словом или жестом не стал возражать, он доброжелательно молчал.
Москва толковала:
– Боязнь повторения обид, попытка придумать выход из положения – все это не ограничивается концом дня, переходит на завтра. Поэтому ночь опасное время. Отрицательные эмоции имеют свойство заполнять собою все мысли человека, в том числе и представляемое им будущее. Бессонница, бессонница, шурум бурум, шурум бурум.
Бормочут одно и то же, одно и то же. Д. же думал все время о другом.
Он заметил:
– Вам бы, конечно, стоило бы встретиться с дуду. Он может помочь разорвать дурной круг мыслей. Он дает ряд упражнений, питание. Дает перстень, не всем, кому очень нужно. Проблема сна – это то, с чем его ученики, даже новые, не сталкиваются уже.
Группа насторожилась. Д. знал что говорил.
– О, давайте! Да!
– Понимаете, я сказал «стоило бы встретиться». На самом деле у дуду сегодня очень много страждущих в очереди. Вы же уезжаете завтра? Сейчас группа из Израиля, потом паломники, занятия с учениками. Я не знаю, удастся ли как то попасть к дуду.
Ну поговорите там с кем-то, сказала Москва. Д. тихо сидел, покуривая самокрутку.
В день он разрешал себе четыре сигареты.
Москва нюхала дым с пониманием. Некоторые закурили то же самое, если можно, то можно. Расслабились, пили чаек.
– Очень было бы неплохо встретиться нам с дуду. Вот если прямо сейчас? У нас до ужина сколько? Час есть?
Все закивали и выжидательно посмотрели на Д. Он улыбнулся:
– Не уверен, не уверен. Простите. Об этом надо заранее договариваться.
– За сколько заранее?
– За две недели. Там, по-моему, запись. Я не посвящен в эти дела.
– С кем можно поговорить?
Пауза. Д. тихо улыбается.
– Ну, вы со мной уже говорите.
– И что?
– Ну, я вам уже ответил.
– Ну ведь храм нуждается ведь, нуждается в поддержании, мы можем это понять.
Москва загалдела, что долго готовилась к этой поездке. Кто-то даже запальчиво заявил, что никто из непосвященных не способен отличить обычного курильщика гашиша от свиддхи.
– Вы ведь он? Вы свиддхи? Нам сказали уже.
Д. отвечал с улыбкой, что половина мира знает о маджиентре и дередхонадхах, и что из того?
Раздался голос:
– Вот вы, вы ведь можете убить человека?
Д. отвечал тихо и неуверенно, что рано или поздно определенные способности приходят, если правильно и под руководством дуду проходить практики, но нет смысла говорить о них, если их нет…
– А если есть? Мы знаем историю про одного дандрика, который поклонялся баламутхе и как раз владел способностью убивать.
Д. слышал эту историю раз десять.
– Он убил восемь человек, все погибли от внутреннего кровотечения, одинаковый диагноз у всей группы! И тогда к нему пришел учитель, и дандрик умер от белой проказы!
Д. не отвечал. Москва продолжала:
– Мы читали, что одного ученика один дуду посадил вместе с другими на шманджане на двадцать один день с заданием повторять мшандру. И он сидел в последние дни там, куда бедные люди пришли сжигать своего покойника. Сдвинуться во время чтения было нельзя, а костер уже горел. В последний день по недосмотру организаторов костер погас, и половина туловища бедняка не успела сгореть. И на последнем круге мшандры покойник встал из костра и пошел на этого ученика. Тот перестал читать мшандру, оторопел. Тот шел половиной туловища. Тот вспомнил, что говорил учитель, и продолжил читать последний круг. И бедняк вернулся в костер, упал, и тело его догорело синим пламенем, так?
– Вы пейте, пейте чай. Это не простой чай, – угощал Д. Москва пила и бормотала:
– В десятой сквейе есть такая практика, это начало входа в самбакхи, кадрила суждака. Человек может перестать дышать.
Д. продолжал:
– Чай, дикорастущий очень редкий мелкий чай, он собран монахами в предгорьях Тибета, это были святые люди, они вкладывали в процесс сбора большую веру в то, что человек может найти путь к исцелению.
Он встал и начал доливать отвар в чашечки присутствующих.
– Перестать дышать? – спросила Москва. – Да, вы знаете об этом, Д.? Как это?
– Вне практики, – отвечал Д., – нельзя понять, каким образом можно задержать дыхание, совершить кадрила суждака. То есть не дышать продолжительное время. Это приходит с годами.
– Люди могут не дыша находиться под водой?
– И под водой тоже. И под землей.
Дальше их заинтересовала левитация.
– Правда, что возможно приподняться над землей?
Д. не отвечал, разнося чай.
Москва сама же и загудела в ответ:
– Ну вы что, это же описано в шмива самшикте. Механизм-то прост! Если вы слышали про биохимию… Слышали. То это обычная замена молекул. Тело состоит на семьдесят процентов из воды… Убираем молекулу кисло рода из формулы воды и получаем водород. А он легче воздуха.
– Водород?
– Ну да! И тогда взлетаешь как воздушный шар!
– А вот сколько же на самом деле у человека шмакр? И у всех ли они есть?
Кто-то из группы сам же и отвечал, что по некоторым источникам девять, по другим семь, а иногда говорится о трех.
Д. на сей раз сказал, что иногда не стоит повторять за другими. Только весьма продвинутые швами обладают шмакрами в том виде, в котором они описываются в интернете.
И, добавил он безобидным тоном, это темы не для начинающих.
Москва разговаривала сама с собой, чай привел со граждан в состояние возбуждения, они разбились на группы по месту сидения.
– Горхуджи, шматха бидьи восходят к Каби Наджу. Культ наджу сейчас на самом пике. Кто является хранителем знаний? Они ведь не практикуют барганаим и шматха бьохи. Это удел единиц! Они не ищут контактов с другими, с обществом. Вы не найдете их на улице, существует двенадцать шматха самбранай, и в этих линиях осталась реальная передача.
Д. ушел в себя, он так обычно делал, когда ему было тяжело общаться с приезжими. Он потерял нить разговора.
Как часто бывает на пати, гости стали обходиться без хозяина.
Вдруг начали звучать какие-то странные слова, как монотонная молитва:
– Мамажи ведде… мамажи ведде
неведд омадде унеенедд
