ТОЛЯ. Неизвестно кому повезло.
СВЕТА. Вообще, знаешь? Действительно, собирай свой чемодан и иди и можешь сказать, что тебя опять отбросило.
ТОЛЯ. А мне его не надо собирать, я его не разбирал.
СВЕТА. Вот и иди.
ТОЛЯ. Аннулировать как будем?
СВЕТА. Не знаю, все равно. Ты иди подай заявление, я подам свое. Чего мы вместе пойдем, дружной семьей?
ТОЛЯ. Тогда извини.
Входит ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Добрый вечер.
СВЕТА. Ты, мам? Чего это ты так рано?
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Добрый вечер.
СВЕТА. Еще вечер.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Добрый вечер.
ТОЛЯ. Вечер добрый.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Вечер добрый, зять.
СВЕТА. Мам, что ты?
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Что я рано приехала? Да я поехала было в Подольск, а потом раздумалась, что я без приглашения, заранее не предупредила, всё ведь у нас не как у людей, все неожиданно навалилось: тут и туфли, и платье, и ночевка. С бухты-барахты ночевать собралась у людей. Кто мне они? У меня есть своя, кстати, кровать, я никому на ней не помешаю, уши заложу. Я здесь живу и никуда не денусь, хоть лопните.
ТОЛЯ. Да я ухожу, не беспокойтесь.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. А я вам не помеха, делайте что надо.
ТОЛЯ. Я все равно ухожу, совсем.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. А, уходишь, ну иди. Ты мне сразу не подошел, думаю, чего моя Светка страдает. А ему нужна московская прописка, только всего, фиктивный, оказывается, брак.
ТОЛЯ. Почему фиктивный?
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Да не пудри мозги, не пудри. Никто хуже моей Светы не нашелся на него позариться.
ТОЛЯ. Зачем так говорить?
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Нужен ты нам. Мы и вдвоем прекрасно проживем, хоть обе старые, обе больные, но проживем. Я без мужика, в холодной постели тридцать лет сплю, и она поспит. Лучше, чем с тобой. С тобой только трудности одни житейские будут. Иди без оглядки.
СВЕТА. Почему он должен уходить? Ему некуда уходить. Он здесь имеет все права.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Да он сам хочет уйти, ты не видишь?
СВЕТА. Что ты вмешиваешься?
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Это моя комната, посторонним здесь нечего делать. Я же вижу, я не слепая. Постель-то немятая. Фиктивно за него замуж вышла, зачем тебе этот позор-то? Штамп захотела получить?
ТОЛЯ. Она не фиктивно, мы не фиктивно.
СВЕТА. Может, нам вообще лучше уйти? Толь, пошли отсюда.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Да что ты-то собралась! Я его не пускаю, он все нахрапом действует, а увидишь, получит прописку, построит квартиру и нас погонит, вот увидишь. Я его не пускаю. Он только обрадуется уйти. Иди, иди. Один день побыл в Москве – предложение, а она приняла. Потом исчез, где неизвестно время проводил, а ты все ждала, все бегала к телефону за других. Уходи-ка, не стой на дороге.
Наступает на Толю. Он отступает к двери.
СВЕТА. Толя, подожди, я оденусь, подожди-ка. (Надевает туфли, морщится.)
ТОЛЯ. Надень другие, эти режут.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Куда ты за ним побежала?
СВЕТА. Растоптанные?
ТОЛЯ. Неизвестно, сколько ходить придется.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Иди, иди. Вот тебе чемодан, улепетывай. (Загораживает спиной Свету.)
СВЕТА. Погоди, мне надо что-нибудь собрать.
ТОЛЯ. Всё есть. Что надо, утром купим.
СВЕТА. Деньги тратить теперь нельзя так.
ТОЛЯ. Плащ возьми, дождь будет.
СВЕТА. Ты покраснел.
ТОЛЯ. Затылок ломит.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Ну и иди.
Вытесняет его за дверь. Он приоткрывает дверь силой.
Раздавлю!
СВЕТА (хватает его за протянутую в щель руку). Толик! (Уходит.)
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА. Начинается житье!
Конец
1974
Анданте
Действующие лица
МАЙ, мужчина
ЮЛЯ
БУЛЬДИ
AУ
Тахта. Ау сидит, с интересом слушая ЮЛЮ.
ЮЛЯ. Вообще там скучно, тоска, тоска, тоска по родине. Всё в черных красках. Тогда идешь в Андстрем.
АУ. Понимаю, знаю такое.
ЮЛЯ. Идешь в Андстрем, берешь креслице в два мальро, чтобы только никто рядом не подсел, не хватанул. Там страшные вещи с этим.
АУ. Понимаю, привязываются.
ЮЛЯ. Просто шагу не дают пройти. Понимаешь?
АУ. Еще бы.
ЮЛЯ. Я сюда приезжаю, до чего отдыхает душа. Но тоже не могут не приставать. Девушка то, девушка се. Женщины привязываются: «Дама, где брали, – допустим, – сумку». Они думают, что если они бегают с языком за шмотками, то все бегают. Мне на вещи наплевать. У меня полные кофры. А в Андстреме сидишь, привязываются, подсаживаются со своими креслами, предлагают пулы, метвицы.
АУ. Пулы такие вязаные.
ЮЛЯ. Нет, пулы, метвицы, габрио. Вроде все так невинно, а если с ними начать иметь дело, пропадешь. Нас предупреждают: никаких пулов! Осторожней, особенно с метвицами.
АУ. Метвицы какого цвета?
ЮЛЯ. Они всегда прозрачные, их почти незаметно.
АУ. Красивые, я видела, одна баба приносила. Гладить при сорока градусах только руками, не стирать.
ЮЛЯ. Какой стирать! Это таблетки. Мет-ви-цы. Ты что, не слышала?
АУ. Это наркотики?
ЮЛЯ. Какой наркотики! Это не наркотики, а бескайты. Бес-кай-ты.
АУ. Бескайты, погодите-погодите…
ЮЛЯ. Бескайты бывают кви, это метвицы, пулы. А бывают цветовые, это габрио и другие там.
АУ. Какие?
ЮЛЯ. Да тебе все равно ни к чему.
АУ. Да почему, у меня подруга на Козьих островах.
ЮЛЯ. На Козьих еще не появились. На Гибралтаре есть.
АУ. Да у меня полно подруг.
Юля. Ну так вот, проглотишь, сначала ничего. А потом начинается…
АУ. Хорошее состояние?
ЮЛЯ. Это из другой оперы. При этом может быть какое угодно состояние. Но ни один мимо тебя не пройдет, поняла?
AY. Приворотное такое зелье?
ЮЛЯ. Зачем зелье. Фармацевтические таблетки. Патент. Но всем не продают.
АУ. А кому?
ЮЛЯ. Отдельным.
