ЛИКА. Что я могу тебе сказать. Я твоих проблем не решу. Живите здесь.
САША. Это невозможно.
ЛЮБА (страстно). Да!!!
САША. Хотя живут же дальние родственники… Могут и родные дети хозяина пожить…
ЛИКА. И вы живите… (Сидит понурившись.) Все. (Вытирает слезы.)
ЛЮБА. Бытовые разложенцы, перерожденцы и нездоровые элементы не должны заявлять о своих правах в таких условиях, когда старые партийки в пару, в газе и скандалах!!!
В середине этой захлебывающейся реплики Любу перебивает Нета.
НЕТА. Шамол бучи! Шаза буткнись! Шапо буго шанят! Да! Выгонят!
ЛИКА. Переезжай… Что делать… Больные почки… Это серьезно в пожилом возрасте, да еще перед родами. Я буду на кухне, вы тут. Все дети при тебе… и все жены. Дедушка женился семь раз, часть жен отсудила себе по комнате, все жили вместе… К умирающему никто не подошел. Скрюченного положили в гроб. Глаза не закрыли, фурии.
САША. Молоко у Раи пропало, теперь за молоком двенадцать верст…
ЛИКА. А конечно, молоко у беременных синее, дети плюются.
САША. Короче, мне нужен развод.
ЛИКА. Я тебе должна дать развод? Я? Мать с сыном не разведут!
ЛЮБА. Да!
ЛИКА. Ты замолчишь когда-нибудь? А?
Входит ЛЁНЯ.
ЛЁНЯ. Извините, там было открыто…
ЛИКА (еще не остыла). И что? И что, я спрашиваю?
ЛЁНЯ (сбит с толку). Но там было распахнуто…
ЛИКА. Так и что, что распахнуто? Надо входить?
ЛЁНЯ. А Олю можно позвать?
ЛИКА. Олю ему. Олю? Вам Олю, но ее нет сейчас… (Начинает волноваться.) О-ля!
САША. Я сбегаю, позову.
ЛИКА. Да, Александр. Да, Александр. Смотайся.
Саша выходит. Нета садится и с любопытством смотрит на Лёню.
Оля со своим сыном гуляла, а теперь пошла в булочную. Она у нас везет на себе весь дом. Знаете, такая работящая. Я слепа совсем… У Оли прекрасный мальчик, знаете, Олег. А вас как зовут?
ЛЁНЯ (откашлявшись, слабо отвечает). Лёня.
ЛИКА. Не слышу! Повторите!
ЛЁНЯ. Леонид.
ЛИКА. Прекрасное имя. У нас Олег тоже Леонидович.
Нета что-то шепчет Любе на ухо.
ЛИКА. Ты Виноградов, что ли?
ЛЁНЯ (так же слабо). Да.
ЛИКА. Ну и что ты поделываешь?
ЛЁНЯ (пискнув). Учусь.
ЛИКА. В каком классе?
ЛЁНЯ (откашлявшись). В МВТУ имени Баумана.
ЛИКА. А вот Оля не поступила… Не могла. Родила.
ЛЮБА. Это не ее вина!!!
НЕТА. Шамол буши. Шане буме шашай.
ЛИКА (с нажимом). У нас гости, Лёня. Они немного больные.
ЛЮБА (подходит, подает руку). Любовь Васильевна.
НЕТА (протягивает с дивана, невидимая, руку). Анна Петровна.
Лёня пожимает им руки, предварительно вытерев ладонь о штаны.
ЛИКА. Не обращайте внимания, они много вынесли. (Прислушивается.) Кажется, Лялька плачет. Ему же есть пора, что она думает?
Слышен плач ребенка.
Где же она? Я стара, я слепа… Я перевернуть не смогу…
Плачет дитя. Лёня окаменел. Медленно приподнимается голова Неты.
НЕТА. Лика, не ломай комедию. Ребенку там страшно и одиноко.
ЛИКА (Лёне). Они тоже не приспособлены к жизни, не смогут перепеленать.
НЕТА. Я не в силах, но я схожу. Когда-то у меня были две девочки. Я не могу слышать плач детей.
ЛИКА (с силой). Это было у тебя до Первой мировой войны. А сейчас ты аб-со-лютно не приспособлена.
НЕТА. Ты мегера. (Шумно падает на подушки.)
ЛЁНЯ. Может быть…
ЛИКА. Да, да. Да, да. Будь добр.
ЛЁНЯ. Может, я приду в другой раз?
ЛИКА (разочарованно). Как сам знаешь.
Лёня устремляется к выходу, исчезает. Лика со вздохом поднимается, чтобы идти к младенцу. Успевает дойти до дверей, и в это время входят Оля и Саша.
ЛИКА. Ребенок уже надорвался, где ты шлёндраешь?
ОЛЯ. Мы с папочкой беседовали.
ЛИКА. Тут к тебе приходил некто Лёня.
ОЛЯ. А, из нашего класса. Винограшка, что ли? Делать ему нечего. (Убегает к ребенку.)
ЛИКА (обращаясь к Саше). У нее, имей в виду, большие актерские способности. Она будет гореть на костре и изображать, что ей скучно.
САША. Я прошу выделить мне комнату.
ЛИКА. Снова он несет свое. Слушай! Зачем тебе эти дрова? Зачем бараки? Зачем палатки и керосинки? Какие такие у тебя дети? У тебя Оля, Сережка и Маша, у тебя внук Ляля, того гляди, Оля приведет мужа. Я же вижу, я не слепая! Что это за Лёня? Ты понимаешь? (В восторге.) Ты соображаешь, какой это Лёня?
САША. Это же мой дом, имею я право…
ЛИКА (перебивая). Имеешь полное право, Оле с мужем мы отдадим мою комнату, я переселюсь на кухню, поставим мой топчан, ты с Эрой, она многое поняла и живет тихо. Она тля, Саша! Эта тля слова не скажет больше.
ЛЮБА. А нас куда? Куда нас? Нас погонят, что ли?
ЛИКА. Молчи, несчастье проклятое!
САША. Ты даже не спросила, есть ли у меня фотография твоего внука.
ЛИКА. А ты спросил, как Сережа и Машенька? У нас тоже есть их фотографии, Сережа играл на Новый год в детсаду старшего зайчика, а Машка, мы ей сшили снежинку.
Оля, пятясь, вывозит коляску.
Куда, куда! Ты покормила?
Оля, неопределенно махнув рукой, убегает с коляской.
САША. Мама, там тоже ребенок, и это твой внук то же самое. Понимаешь?
ЛИКА. То ли я ослепла окончательно, то ли она сменила шапку на берет, менингитку надела, что ли. А мой ли внук, я не знаю. И ты. И ты знаешь, что ничего не знаешь. Как сказал Сократ.
САША. Мама, у меня нервы доведены до предела.
ЛИКА. Я не знала, что из Оли выйдет такая самоотверженная мать. Стирает ночами.
ЛЮБА. Специально. Чтобы доказать нам, кто хозяин.
ЛИКА. Видишь, как я живу?
САША. Все-таки надо решать.
ЛИКА. По-моему, она повезла показывать Ляльку этому Лёне. Слава богу, хоть кто-нибудь кому-нибудь в этом доме улыбнется, кроме Ляльки. В доме всегда должен быть малыш! И он нам один и улыбается, а мы ему. А то все время то мы ножницы и бритвы прячем, то веревки массово выкидываем, то валерьяновку на всю квартиру варим. Эрка ночами все ходит под предлогом помощи ребенку.
