ОНА. Да, есть такая русская опера.
ОН. Нет, я знаю оперу наизусть.
ОНА. Я тоже. Кстати, я заметила, что у вас в доме на пианино стоят ноты.
ОН. Не обращайте внимания, пустяк.
ОНА. Ноты русских песен.
ОН. О, это не имеет значения.
ОНА. Я сразу поняла, почему именно вы меня пригласили.
ОН. Нет, я просто люблю русское пение. Моя бывшая жена была известная русская певица, рок-звезда.
ОНА. Я ее знаю?
ОН. Вы ее знаете.
ОНА. Я не спрашиваю ее имя.
ОН. Ее имя Ольга.
ОНА. Ольга? Ах вот оно что… Ольга. Она, я помню, исчезла еще раньше меня.
ОН. Ольга. Она переехала ко мне, я ее спас, на ней женился и вывез в Америку. Но это не имеет значения.
ОНА. Вы ее спасли?
ОН. Враги ее обвинили в неуплате налогов… Погубить хотели, она сказала. Может, не это было причиной. Со мной поговорили ее друзья.
ОНА. Быть женатым на рок-звезде – это что-то значит.
ОН. Ничего не значит. Я просто ее спас, вывез.
ОНА. Она вернулась в Россию?
ОН. Она живет сейчас в нескольких странах.
ОНА. Она здесь не пела?
ОН. Она хотела сменить профессию.
ОНА. Вот оно что… Вот оно что… У нее был хороший голос.
ОН. Был. Был. Потом что-то с ним случилось.
ОНА. Вы сами поете?
ОН. Не обращайте внимания. Я организовал русскую оперу на славистике, в моем прежнем университете. Где я был профессором.
ОНА. Я знаю про эту оперу. Слышала. А что, она существует?
ОН. Да. Но уже в таком… Другом составе, конечно. Другие студенты… Другой руководитель. Меня там на кафедре не оставили.
ОНА. Жалко.
ОН. А мне как жалко было! Как я любил их! Мы были один организм. Опера – это голос Бога.
ОНА. А вас на кафедре не оставили.
ОН. Ну, раз в семь лет происходит ротация… Думаю, кое-кто руку приложил к тому, чтобы меня там не было.
ОНА. Как жаль.
ОН. Одна из попечительского совета.
ОНА.У меня тоже есть люди, которые хотят, чтобы меня вообще не было. Они занимают такие маленькие посты. Они отвечали моему администратору, что я не формат. Поэтому мне закрыта дорога на радио и телевидение.
ОН. Нет, там была другая история.
ОНА. Может быть, зависть несостоявшихся. Ведь слава о вас, о вашей русской опере даже и до меня докатывалась. Вы ведь пели и сольные партии. У вас прекрасный, говорили, тенор. Профессор-тенор. Такое не прощается.
ОН. Нет, не это.
ОНА. Я видела ноты у вас на рояле. Не искушай. Я ведь пела этот дуэт с одним человеком. Мы выступали вместе, но концертов было мало, он понял, что со мной не заработаешь. А у него была семья. Мне много не надо, только чтобы иметь возможность выйти на сцену. А там уже все мои, хоть семнадцать человек.
ОН. У нас были большие залы. Мы объездили весь континент, и в Европе выступали. Но в Россию нас не приглашали.
ОНА. Да. У нас странное обстоятельство, русское – народные песни, оперы, церковная музыка – русским не интересно. Хоры исчезли, самодеятельные оперы тоже. Мы не любим петь свое. Татары да, грузины, армяне, все национальности, как соберутся, так поют. У них в деревнях многие живут.
ОН. Я далек от этих проблем. Сейчас опять приближаются выборы, уже на новой кафедре. Семь лет прошло. Я стал очень осторожен, сам себе аккомпанирую и в одиночестве пою.
ОНА. Спойте. (Поет: «Я люблю вас».) А вы никогда здесь не поете?
ОН. Я пою.
ОНА. Да, раскрытое пианино.
ОН. Не обращайте внимания.
ОНА. Я много вижу людей и знаю много случаев, когда люди скрывают свой голос.
ОН. О, это не страшно.
ОНА. А он из них рвется.
ОН. Это не так интересно.
ОНА. А что вы преподаете здесь?
ОН. Политологию Китая.
ОНА. А откуда у вас русский язык?
ОН. Бабушки-дедушки. Но мой язык не особенно хороший.
ОНА. Вы сохранили его, это важно.
ОН. Мой дедушка пел в Париже.
ОНА. Да?
ОН. В ресторане, в хоре балалаечников.
ОНА. Какие судьбы, какие судьбы…
ОН. А прабабушка, его мама, родилась в Китае.
ОНА. Китаянка?
ОН. Нет, русская тоже.
ОНА. Отсюда ваш китайский язык?
ОН. Нет, интерес к Китаю. Она не знала китайского.
ОНА. Вообще, политология Китая – это так сложно…
ОН. Ну…
ОНА. Я не спрашиваю.
ОН. Это профессия. Синология у нас процветает. Большая кафедра.
ОНА. Мне нравятся древние китайские волшебные романы. Лисы, оборотни, разрушенные храмы.
ОН. Да.
ОНА. Их музыку я не понимаю.
ОН. Современная музыка опирается на китайскую систему гармонии.
ОНА. Я не специалист.
Пауза.
Спасибо вам за вчерашний ужин в ресторане, очень милые люди.
ОН. Да, очень.
Пауза.
ОНА. Какие красивые места!
ОН. Новая Англия.
ОНА. Значит, у Ольги пропал голос?
ОН. Она здесь никогда не пела.
ОНА. Вообще никогда? И никто ее не приглашал?
ОН. Она здесь была никому не известна. Здесь совершенно другая культура.
ОНА. Что же, это правда.
ОН. Мы давно в разводе, но у нас прекрасные отношения. Пишем друг другу.
ОНА. Вот это хорошо. Я знаю, что здесь люди не делают трагедию из разводов. Разошлись, и все.
ОН. Да нет, это не очень сложно.
ОНА. А детей нет?
ОН. Слава Богу, что нет. Ой, это очень осложнило бы ситуацию.
ОНА. Да, да, я понимаю. Моя дочь уже взрослый человек, работает в штаб-квартире в Женеве, мы встречаемся с ней на Рождество.
ОН. В моем случае это было бы очень трудно.
ОНА. Я очень люблю моих внуков, но я их не ращу.
ОН. Я даже представить себе не могу.
ОНА. Я не завишу ни от кого в данном случае, и моя дочь тоже. Ее зовут, кстати, тоже Ольга.
ОН. Распространенное имя.
ОНА. Мое любимое имя, Оленька.
