Молчание.
– И ты забываешь об одном, – продолжал он. – Она деградировала в результате этой убогой эволюционной терапии, которой занимается этот немецкий доктор из бывших нацистов. Конечно, она оказалась достаточно умна, а вернее, ее муж оказался достаточно умным, чтобы заставить ее отказаться от этой терапии, так что она продолжает делать свои вазочки, которые все же продаются; она не успела сильно деградировать. Однако… она не понравилась бы тебе такая, какая она сейчас. Ну, ты знаешь: чуть мельче, чуть глупее. Даже если бы ты вновь вернул ее, было бы не так, как раньше, было бы иначе.
Он снова подождал. На этот раз он услышал ответ.
– Ну и ладно!
– Куда ты хотел бы отправиться? – продолжал он. – На Марс? Ладно, значит, на Землю.
– Нет, – ответил Барни Майерсон. – Я эмигрировал добровольно. Я уже сыт по горло, для меня все кончено.
– Ну хорошо. Не на Землю. Посмотрим. Гм… – Он задумался. – На Проксиму, – сказал он. – Ты никогда не видел систему Проксимы и проксов. Я – мост, знаешь? Между двумя системами. В любой момент они могут попасть в Солнечную систему – через меня. Но я их не пускаю. Хотя им все больше не терпится. – Он захихикал. – Они выстраиваются в очереди. Как дети за билетами в кино на субботний утренник.
– Преврати меня в камень.
– Зачем?
– Чтобы я ничего не чувствовал, – ответил Барни Майерсон. – Больше я ничего не хочу.
– Ты не хочешь быть вместе со мной частью одного-единого организма?
Нет ответа.
– Ты помог бы мне реализовать мои планы. А у меня их много, и они обширны – планы Лео по сравнению с ними ничто.
«Конечно, – думал он, – Лео скоро меня убьет. Скоро – в тех категориях, в которых измеряется время вне моих миров».
– Я познакомлю тебя с одним из своих планов – из числа не самых важных. Может быть, это тебя заинтересует.
– Сомневаюсь, – сказал Барни.
– Я собираюсь стать планетой.
Барни рассмеялся.
– Ты считаешь, что это смешно? – Его охватила злость.
– Я думаю, что ты чокнутый. Неважно, человек ты или существо из межзвездной бездны, но ты сошел с ума.
– Я еще не объяснил, – с достоинством ответил он, – что я под этим понимаю. Я хотел сказать, что намерен стать всеми жителями планеты. Ты знаешь, о какой планете я говорю.
– О Земле.
– Нет, черт побери. О Марсе.
– Почему именно Марс?
– Потому что он… – Элдрич пытался найти подходящие слова. – Он новый. Не цивилизованный. Он полон возможностей. Я собираюсь быть каждым из колонистов, которые туда прилетят. Я поведу их к цивилизации, я буду их цивилизацией.
Молчание.
– Ну давай. Скажи что-нибудь.
– Как это так получается, – сказал Барни, – что ты можешь стать всем, даже целой планетой, а я не могу стать даже табличкой на стене моего кабинета в «Наборах П. П.»?
– Гм, – пробормотал он, сбитый с толку. – Ну хорошо, хорошо, ты можешь быть этой табличкой, какое мне, черт возьми, до этого дело? Становись чем хочешь – ты принял наркотик и имеешь на это право. Это, естественно, иллюзия. Такова правда. Я открываю тебе самый большой секрет: все это галлюцинации. Лишь из-за некоторых пророческих черт эти видения кажутся реальностью, подобно снам. Я перемещался в миллионы этих так называемых миров и вернулся из них, я познакомился со всеми. И знаешь, что они собой представляют? Ничего! Это то же самое, что и электрический импульс, с помощью которого лабораторная крыса раз за разом раздражает определенные участки своего мозга. Это отвратительно.
– Понятно, – сказал Барни Майерсон.
– И, зная об этом, ты хочешь закончить свои дни в одном из них?
– Именно так, – подумав, ответил Барни.
– Хорошо! Я сделаю тебя камнем и положу на берегу моря, можешь лежать так миллион лет и слушать шум волн. Надо полагать, ты будешь доволен.
«Идиот, – со злостью думал он. – Камень! Господи!»
– Это промывание мозгов? – вдруг спросил Барни. – Для этого тебя прислали сюда проксы?
– Никто меня не присылал. Я появился здесь по собственной воле. Это лучше, чем жить в пустоте среди далеких звезд. – Он захихикал. – Ты наверняка не страдаешь избытком серого вещества – и хочешь быть камнем. Послушай, Майерсон, ведь на самом деле ты вовсе не хочешь стать камнем. Ты хочешь умереть.
– Умереть?
– Хочешь сказать, что ты об этом не знал? – недоверчиво спросил он. – Перестань!
– Нет. Я не знал.
– Это очень просто, Майерсон, я перенесу тебя в мир, где ты будешь гниющим трупом пса, которого переехала машина; подумай, какое это будет для тебя облегчение. Ты будешь мной, ты – это я, и Лео Булеро тебя убьет. Это и будет этот дохлый пес, Майерсон, это и будет труп в канаве.
«А я буду жить, – подумал он. – Вот мой дар для тебя, и помни, что «gift» – по-английски «дар» – по-немецки означает «яд». Через несколько месяцев я позволю тебе умереть вместо меня, и будет установлен тот памятник на «Сигме четырнадцать-бэ», но я буду продолжать жить в твоем теле. Когда ты вернешься с Марса, чтобы снова приступить к работе в «Наборах П. П.», ты будешь мной. Таким образом я избегну своей участи.
Это так просто».
– Ладно, Майерсон, – закончил он, утомленный разговором. – Вперед и с песней, как говорится. Можешь считать, что я тебя оставил в покое, мы больше не единый организм. Наши пути разойдутся, так как ты этого хотел. Ты находишься на корабле Коннера Фримана, стартующем с Венеры, а я – снова в Чикен-Покс, у меня там небольшой огород, и в любой момент я могу пофлиртовать с Энн Хоуторн. Лично меня такая жизнь вполне устраивает. Надеюсь, что тебе понравится и твоя.
В следующее мгновение он оказался на Марсе.
Он стоял в кухне своей квартирки в Чикен-Покс и жарил на сковородке местные грибы… в воздухе чувствовался запах масла и приправ, а из комнаты доносились звуки симфонии Гайдна из портативного магнитофона.
«Все спокойно, – удовлетворенно подумал он. – Именно это мне и нужно, немного покоя и тишины. Все же я привык к этому там, в межзвездной пустоте».
Он зевнул, потянулся и сказал:
– Удалось.
Сидевшая в комнате Энн Хоуторн оторвалась от газеты с последними новостями информационного агентства ООН и спросила:
– Что удалось, Барни?
– Положить приправы в самый раз, – радостно сказал он.
«Я – Палмер Элдрич, и я здесь, а не там. Я переживу нападение Лео и буду здесь наслаждаться жизнью, на что Барни не был способен.
Посмотрим, как ему это понравится, когда орудия корабля Лео разнесут его корабль на атомы. Тогда он пожалеет о своем выборе».
