– Понятно. – Рэгл кивнул.
– Мы здесь круглый год, – заметил молодой человек.
– Меня зовут миссис Кессельман, – сказала женщина. – А это мой сын.
Рэгл пораженно вскинул глаза.
– В чем дело? – спросила женщина.
– Я… мне показалось, что я вас знаю, – пробормотал он.
Что бы это могло значить? Женщина определенно не была миссис Кейтелбайн. Так же как и молодой человек не был Вальтером. Их сходство – случайность.
– Что вас сюда привело? – спросила миссис Кессельман. – В забытый богом и людьми уголок… Согласна, в моих устах это звучит странно, поскольку я здесь живу.
– Искал приятеля, – ответил Рэгл.
Это удовлетворило любопытство хозяев. Оба кивнули.
– Моя машина потеряла управление и перевернулась на одном из поворотов.
– О боже! – воскликнула миссис Кессельман. – Какое невезение. Она что, сорвалась в обрыв?
– Нет. Но ее все равно надо вытаскивать. Я боюсь в нее садиться. В любой момент она может соскользнуть.
– Ни в коем случае к ней не подходите! – сказала миссис Кессельман. – У нас уже были случаи, когда машины падали вниз. Позвоните своему приятелю, пусть не тревожится.
– Не помню его номера.
– Можете посмотреть в телефонной книге, – посоветовал молодой мистер Кессельман.
– Дело в том, что я не знаю его имени. Даже не знаю, мужчина это или женщина.
И есть ли он вообще, добавил Рэгл про себя.
Кессельманы доверительно заулыбались. Очевидно, решили, что он шутит.
– Может, хотите вызвать тягач? – спросила миссис Кессельман, но сын перебил ее:
– Бесполезно. Мы как-то пытались связаться с несколькими гаражами – никто и не пошевелился.
– Да, он прав. – Миссис Кессельман кивнула. – Господи, это действительно серьезная проблема. Мы всегда боялись, что сами угодим в подобный переплет. Пока проносило. Ну и конечно, за эти годы мы хорошо изучили дорогу.
Молодой Кессельман предложил:
– Я с удовольствием довезу вас до вашего друга, если вы знаете, как туда ехать. А хотите, могу подбросить до трассы или до города. – Он посмотрел на мать, и она согласно кивнула.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Рэгл.
Уезжать ему не хотелось. Он стоял у камина и наслаждался теплом и покоем. Приятный дом: гравюры на стенах, тишина, никакой лишней ерунды. Во всем чувствовался вкус: в подборе книг, в мебели и даже в занавесках. Обстановка вполне соответствовала врожденному чувству порядка, приверженности Рэгла к системе. Здесь создано настоящее эстетическое равновесие, решил он. Поэтому так спокойно.
Миссис Кессельман ждала, когда он скажет что-нибудь. Однако Рэгл молча стоял у камина, и она спросила:
– Может, выпьете?
– Да, – кивнул Рэгл, – с удовольствием.
– Пойду посмотрю, что у нас есть, – сказала миссис Кессельман. – Извините.
Она вышла из комнаты, а сын остался.
– Холодает помаленьку, – заметил он.
– Верно, – согласился Рэгл.
Несколько неловко молодой человек протянул руку.
– Меня зовут Гаррет. – Они обменялись рукопожатиями. – Я дизайнер.
Вот и объяснение изысканной обстановки.
– У вас очень уютно, – сказал Рэгл.
– А вы чем занимаетесь? – поинтересовался Гаррет Кессельман.
– Я работаю в газете.
– Вот это здорово! – воскликнул Гаррет. – В школе я два года изучал журналистику.
Миссис Кессельман вернулась с подносом, на котором стояли три низких бокала и обычной формы бутылка.
– Кукурузное виски из Теннесси. Старейшего разлива. Марка «Черный Джек Дэниэлс».
– Никогда о таком не слышал, – признался Рэгл. – Но звучит хорошо.
– Великолепное виски. – Гаррет протянул Рэглу бокал. – Наподобие канадского.
– Обычно я пью пиво, – сказал Рэгл, попробовал кукурузного виски и добавил: – Отлично!
Все замолчали.
– Неудачное время для поисков приятеля, – начала миссис Кессельман, когда Рэгл налил себе еще. – На эту гору люди стараются заезжать исключительно днем.
Она сидела напротив Рэгла. Сын примостился на спинке кресла.
– Я поссорился с женой. Больше не мог этого вынести. Вот и поехал.
– Вам не позавидуешь, – посочувствовала миссис Кессельман.
– Даже не собрал вещи, – продолжал Рэгл. – Не знал, куда поеду. Потом вспомнил про этого друга и решил: может, удастся какое-то время у него перекантоваться, пока все не образуется. Я его несколько лет не видел. Может, он вообще давно отсюда уехал… Как мерзко, когда рушится семейная жизнь. Будто конец света.
– Да. – Миссис Кессельман кивнула.
– Могу я у вас переночевать? – спросил Рэгл.
Мать и сын переглянулись. Потом, смутившись, одновременно заговорили. Общий смысл сводился к отказу.
– Мне надо где-то переночевать, – настаивал Рэгл. Он вытащил из кармана кошелек, открыл его и пересчитал деньги. – Здесь у меня около двухсот долларов. Я вам заплачу за причиненные неудобства.
– Нам надо посоветоваться, – сказала миссис Кессельман.
Поднявшись, она кивнула сыну, и оба вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Отсюда нельзя уходить, подумал Рэгл. Он налил себе еще виски и вернулся к камину. Этот пикап с приемником, наверное, тоже принадлежит им, иначе в нем не было бы радио. И заправщик тоже один из них.
Вот и доказательство, сам себе сказал Рэгл. Радио – это доказательство. Не выдумка, а факт.
По плодам вашим узнают вас, подумал он. Их плоды – это радио. Они общаются по радио.
Дверь открылась, вошли миссис Кессельман и ее сын.
– Мы посоветовались, – начала она, присев на краешек дивана. – Мы понимаем, что с вами случилась беда. – Сын стоял рядом с ней и хмурился. – Разрешаем вам остаться, поскольку вы в безвыходном положении. Мы не хотим знать всю правду. Ваша ситуация сложнее, чем вы рассказываете.
– Вы правы, – произнес Рэгл.
Кессельманы переглянулись.
– Я ехал с намерением покончить с собой, – продолжал Рэгл. – Разогнаться и крутануть руль. Но не смог. Нервы.
Кессельманы в ужасе уставились на гостя.
– Только не это. – Миссис Кессельман подошла к Рэглу. – Мистер Гамм…
– Я не Гамм, – запротестовал Рэгл, но было ясно, что его узнали. Причем с самого начала.
Весь мир меня знает. И нечему тут удивляться.
– Я сразу поняла, кто вы, – сказала миссис Кессельман. – Просто не хотела вас смущать, раз вы по какой-то причине не назвались.
