Теперь она была здесь, и хотя я увидел линии там, где их раньше не было, Аманда, как и сам городок, почти совершенно не изменилась. Она улыбнулась.
– Чарли Паркер! Рада тебя видеть.
Я не знал, как с ней поздороваться, и протянул руку, но Аманда проскользнула мимо и обняла меня, потершись головой об меня, как раньше.
– Все тот же неловкий мальчик, – сказала она – как мне показалось, не без намека на нежность, – потом отстранилась и удивленно посмотрела на меня.
– Как это понимать?
– Ты пришел к привлекательной женщине и предлагаешь пожать руку.
– Ну, столько лет прошло. Я не люблю делать предположений. Как твой муж? Все играется с кеглями?
Она хихикнула.
– У тебя это звучит так, будто он гомик.
– Большой мужчина, нацеливающийся на твердые фаллические предметы. Трудно не сделать такого заключения.
– Можешь сказать это ему, когда увидишь. Не сомневаюсь, он задумается над этим.
– Наверняка. Или попытается пнуть меня в задницу, чтобы я улетел отсюда до Джерси.
Выражение ее лица изменилось. Шутливость исчезла, и ее заменила задумчивость.
– Нет, не думаю, что попытается.
Она шагнула назад и придержала для меня открытую дверь.
– Заходи. Я приготовила обед. Ну, то есть купила нарезку ветчины, салаты, и свежий хлеб. Всего-то и делов.
– Более чем достаточно. – Я зашел в дом, и она закрыла за мной дверь, а потом проскользнула мимо меня, чтобы провести на кухню. Ее руки на мгновение легли мне на пояс, а ее живот скользнул по моему паху. Я издал глубокий вздох.
– Что? – спросила она, широко раскрыв глаза и излучая невинность.
– Ничего.
– Давай, говори.
– Похоже, ты по-прежнему могла бы выступать за национальную сборную по флирту.
– Если на то есть причина, почему бы нет? Во всяком случае, с тобой я не флиртую. Почти. У тебя был шанс много лет назад.
– Правда? – Я попытался вспомнить какой-либо шанс, который у меня был в отношении Аманды, но ничего не пришло на ум. Я прошел вслед за ней на кухню и стал наблюдать, как она наливает в кувшин воду из крана с фильтром.
– Да, правда, – ответила она, не оборачиваясь. – Тебе стоило только назначить свидание. Не так уж сложно.
Я сел.
– Тогда все казалось сложным.
– Только не Майку.
– Ну, он был незамысловатый парень.
– Да уж. – Она закрыла кран и поставила кувшин на стол. – Таким и остался. Со временем я поняла, что это неплохо.
– Чем он занимается?
– Автомобилями. Заведует автомагазином в Оранджтауне. По-прежнему ходит в боулинг, но раньше умрет, прежде чем приобретет собственный.
– А ты?
– Раньше я преподавала в начальной школе, но бросила, когда родила вторую дочь. Теперь я работаю на неполную ставку в компании, издающей школьные учебники. Пожалуй, я продавщица, но мне это нравится.
– У тебя дети? – Этого я не знал.
– Две девочки. Кейт и Энни. Они сегодня в школе. Все еще привыкают, что мой папа у нас.
– Как он?
Она состроила гримасу.
– Не очень хорошо. Дело времени. От лекарств он засыпает, но обычно хорошо себя чувствует час или два после обеда. Скоро его придется отправить в хоспис, но он еще не готов к этому. Пока еще. Пока что он останется у нас.
– Печально.
– Ничего. Он не печалится. Папа прожил замечательную жизнь и заканчивает ее в своей семье. Кстати, он очень хочет увидеться с тобой. Он любил твоего отца. И тебя тоже. Думаю, он был бы счастлив, если бы в свое время мы сошлись.
Ее лицо помрачнело. Наверное, она сделала ряд невысказанных умозаключений, создавая альтернативную реальность, в которой могла бы быть моей женой.
– Но моя жена умерла.
– Мы читали о том, что случилось, – сказала Аманда. – Это было ужасно, все это.
Она помолчала. Конечно, она была обязана заговорить об этом, а теперь не знала, как сменить тему.
– У меня тоже дочка, – сказал я.
– Правда? Это здорово, – ответила она с несколько чрезмерным энтузиазмом. – Сколько ей?
– Два года. Ее мать и я, мы больше не живем вместе. – Я помолчал. – Впрочем, я вижусь с дочерью.
– Как ее зовут?
– Саманта. Сэм.
– Она в Мэне?
– Нет, в Вермонте. Когда вырастет, сможет голосовать за социалистов и начать подписывать петиции за отделение от Соединенных Штатов.
Аманда подняла стакан с водой.
– Ну, тогда за Сэм!
– За Сэм.
Мы поели и поболтали о старых школьных друзьях, о ее жизни в Перл-Ривере. Оказалось, что она таки съездила в Европу, с Майком. Поездка была подарком к десятилетию свадьбы. Они посетили Францию, Италию и Англию.
– И как там? Все, как ты предполагала? – спросил я.
– Кое-что. Хотелось бы съездить еще раз и увидеть побольше, но пока мне хватило.
Наверху послышалось какое-то движение.
– Папа проснулся, – сказала Аманда. – Мне нужно подняться наверх и помочь ему приготовиться.
Она вышла из кухни и поднялась по лестнице. Через пару мгновений послышались голоса и мужской кашель – сухой, тяжелый, болезненный.
Через десять минут Аманда ввела в комнату сгорбленного старика, обнимая его одной рукой, чтобы поддержать. Он так исхудал, что ее рука почти полностью обхватывала его, но даже согнутый он был почти с меня ростом.
Все волосы у Эдди Грейса выпали, даже на лице. Его кожа казалась липкой и прозрачной, чуть желтоватая на щеках и красновато-лиловая под глазами. Губы были почти бескровны, а когда он улыбнулся, я увидел, что многих зубов у него недостает.
– Мистер Грейс, – сказал я, – рад вас видеть.
– Эдди, – поправил он. – Зови меня Эдди. – Его голос скрежетал, как рубанок по неровному металлу.
Он пожал мне руку. Его пожатие было по-прежнему крепким.
Дочь не отходила от него, пока он не сел.
– Хочешь чаю, папа?
– Нет, спасибо, мне и так хорошо.
– Вода в кувшине. Тебе налить?
Он возвел глаза к небесам.
– Она думает, что раз я медленно хожу и много сплю, то не могу налить себе воды.
– Я знаю, что можешь. Я просто пыталась быть любезной. Черт возьми, какой ты неблагодарный старичок, – ласково сказала Аманда, а когда обняла его, он потрепал ее по руке и улыбнулся.
– А ты добрая девочка. Лучше, чем я заслуживаю.
