— С утеса его скинуть, — предложил Камень.
— Это еще зачем? — изумился Пит.
Камень пожал плечами:
— Если у него быть другие способности, так они проявиться, нет? Только падение со скалы сделать из мальчика мужчину!
Каладин недовольно уставился на рогоеда, и тот рассмеялся:
— Это быть маленький утес. — Он показал большим и указательным пальцем, до какой степени маленький. — Я тебя слишком любить для большого.
— Надеюсь, ты шутишь. — Каладин принялся за похлебку. — Но на всякий случай приклею тебя к потолку на ночь, чтобы ты не выкинул какой-нибудь фокус, пока я буду спать.
Мостовики засмеялись.
— Ганчо, только не светись слишком ярко, пока мы спим, хорошо? — попросил Лопен.
— Буду стараться. — Он съел еще ложку похлебки. Вкус был лучше обычного. Неужто Камень изменил рецепт?
Или все дело в другом? Пока он ел, мостовики начали болтать о доме и о прошлом — о тех вещах, которые раньше были под запретом. К их компании прибились несколько человек из других расчетов — раненые, которым помог Каладин, и даже несколько бедолаг, страдавших бессонницей. Четвертый мост принял всех, угостил рагу и дал место у огня.
Все выглядели такими же измотанными, как сам Каладин, но никто не собирался идти отдыхать. Он теперь понимал, в чем дело. Быть рядом, поедая рогоедскую похлебку, слушать тихие беседы на фоне потрескивания костра, над которым танцуют частички желтой пыли...
Это расслабляло сильней, чем сон. Каладин улыбнулся, лег на спину и стал смотреть в темное небо с большой сапфировой луной. Потом закрыл глаза и прислушался.
Погибли еще трое. Мэлоп, Безухий Джакс и Нарм. Каладин их подвел. Но он и Четвертый мост защитили сотни других. Сотни, которым больше не придется бежать с мостом прямиком на позиции лучников-паршенди, не придется сражаться, если они того не захотят. И если уж на то пошло, двадцать семь его друзей выжили. Отчасти благодаря тому, что он сделал, отчасти благодаря собственному героизму.
Двадцать семь человек выжили. Он наконец сумел кого-то спасти.
Пока что ему этого вполне достаточно.
Шаллан потерла глаза. Она прочитала записи Ясны, по крайней мере самые важные. Даже их было очень много. Девушка по-прежнему сидела в алькове. Паршун принес одеяло, в которое она завернулась, прикрывая больничное платье.
Глаза у нее горели от ночи, потраченной на слезы и чтение. Ученица принцессы совершенно выдохлась. И одновременно чувствовала себя живой.
— Так и есть, — произнесла она. — Вы правы. Приносящие пустоту — это паршуны. Я не могу сделать иного вывода.
Ясна улыбнулась — она была на удивление довольна собой, учитывая то, что убедить ей удалось всего одного человека.
— Что же дальше? — спросила Шаллан.
— Есть связь с тем, что ты изучала раньше.
— Я изучала? Вы намекаете на смерть вашего отца?
— Именно.
— Паршенди напали на него, — начала перечислять Шаллан. — Убили внезапно, без предупреждения. — Она устремила взгляд на принцессу. — Потому вы и занялись исследованием, верно?
Ясна кивнула:
— Дикие паршуны — паршенди с Расколотых равнин — ключ ко всему. — Она подалась вперед. — Шаллан, нас ожидает настоящая и весьма жуткая катастрофа. Мне не нужны мистические знамения или проповеди, чтобы испугаться. Я и без того в полнейшем ужасе.
— Но ведь мы приручили паршунов.
— В самом деле? Шаллан, подумай о том, что они делают, как к ним относятся, как часто их используют.
Шаллан помедлила. Паршуны были повсюду.
— Они подают нам еду, — продолжала Ясна. — Работают на наших складах. Следят за нашими детьми! Нет ни одной деревни во всем Рошаре, где не нашелся бы хоть один паршун. Мы не обращаем на них внимания, нам просто кажется, что они всегда будут под рукой, готовые услужить. Безропотные трудяги.
Но вот одна их группа внезапно превратилась из миролюбивых друзей в кровожадных воинов. Что-то их изменило. Как и сотни лет назад, в дни Эпохи Вестников. За периодом мира следует вторжение паршунов, которые — по никому не известным причинам — внезапно сходят с ума от ярости и гнева. Вот что стоит за угрозой «ввергнуть человечество в Преисподнюю». Вот что чуть не погубило всех нас. Вот какой ужасный катаклизм повторялся столько раз, что испуганные люди начали называть его Опустошением.
Мы взрастили паршунов. Мы позволили им проникнуть повсюду. Мы зависим от них, и нам невдомек, что мы приютили Великую бурю, которая только и ждет повода, чтобы начаться. Донесения с Расколотых равнин отмечают способность паршенди общаться друг с другом на расстоянии, — например, они поют песни в унисон, находясь далеко. Их разумы соединены, как даль-перья. Ты понимаешь, что это значит?
Шаллан кивнула. Что случится, если каждый паршун в Рошаре вдруг обратится против своих хозяев? Возжелает свободы или даже хуже — отмщения?
— Нас истребят. Мир, каким мы его знаем, рухнет. Надо что-то делать!
— Мы делаем, — сказала Ясна. — Собираем доказательства и убеждаемся, что не ошиблись.
— И сколько еще фактов понадобится?
— Много. Очень много. — Ясна посмотрела на книги. — Есть во всех этих историях кое-что мне непонятное. Твари, сражавшиеся бок о бок с паршунами, существа из камня — возможно, какая-то разновидность большепанцирников — и другие странности, в которых, как мне кажется, есть зерно правды. Но Харбранту больше нечего нам предложить. Ты по-прежнему уверена, что хочешь в это погрузиться? На наши плечи ляжет тяжкая ноша. Ты не сможешь вернуться домой еще долго.
Шаллан прикусила губу, думая о братьях.
— Вы бы отпустили меня сейчас, рассказав обо всем?
— Не желаю, чтобы ты прислуживала мне, обдумывая пути к побегу, — проговорила Ясна совершенно измученным голосом.
— Я не могу бросить братьев. — Внутри у Шаллан все сжалось. — Но это важнее, чем они. Преисподняя... это важнее, чем я, или вы, или кто бы то ни было. Я должна остаться с вами. Но я не могу просто так взять и исчезнуть. Нужно придумать способ помочь своей семье.
— Хорошо. Тогда пора собирать вещи. Мы отправимся завтра на том корабле, что я наняла для тебя.
— В Йа-Кевед?
— Нет. Мы должны попасть в самый центр всего. — Принцесса посмотрела на Шаллан. — Мы отправляемся на Расколотые равнины. Нужно узнать, были ли паршенди когда-нибудь обычными паршунами, и если да — что их изменило. Возможно, я ошибаюсь, но если нет, то паршенди могут хранить ключ к тому, как смирные паршуны превращаются в воинов. — Потом она мрачно прибавила: — И надо поторопиться, иначе кто-то может нас опередить и использовать все во вред нам.
