– В глазах есть давление?
– Да, и оно может повышаться или понижаться, что приводит к проблемам со зрением.
Макс закрыл глаза и начал руками щупать веки.
– Не переживай, это, как правило, проблемы людей постарше, – улыбнулся дядя Карл. – Но вернёмся к нашим баранам.
– К каким баранам? – мальчик внезапно поднял брови и замер, пытаясь понять, не пропустил ли он чего-то в разговоре.
Ответьте на вопрос: Что значит фраза «вернёмся к нашим баранам»?
Карл и Андрей захохотали.
– Это означает «вернёмся к теме нашего разговора», – объяснил Орлов. – Кстати, вот тебе задание на вечер – выяснишь происхождение этой фразы.
Макс застонал и закатил глаза:
– А это обязательно?
Повисло молчание. Мальчик почувствовал на себе пронзительный взгляд всей компании.
– А я что? Я ничего, – он почесал затылок. – Всегда любил истории про баранов. Я вот перед сном их считаю, и вообще очень милые животные. Бегают, бебекают, травку кушают…
– Ма-а-акс, – хором сказала вся троица.
– Понял, молчу.
– И всё-таки вернёмся к нашим баранам, в смысле очкам, – продолжил рассказ дядя Карл. – Привычная для нас конструкция солнцезащитных очков возникла в конце XVIII века во Франции, когда Наполеон отправился с военной экспедицией… в Египет! Он заказал около двухсот тысяч очков для своих солдат, потому что слишком яркий для европейских глаз свет становился причиной проблем со зрением. Изготавливали их довольно просто: стёкла обрабатывали сажей и покрывали лаком. Всего-навсего. Хотя в итоге затея оказалась не очень удачной – как оказалось, в таких очках противника было довольно сложно увидеть. Но это было лишь очередным этапом. Только в двадцатые годы XX века благодаря Коко Шанель солнцезащитные очки стали предметом моды. И всего через несколько лет их уже начали массово производить в США. Сегодня линзы для солнцезащитных очков делают из самых разных материалов. Поэтому они могут быть устойчивы к ударам, с повышенной защитой от солнца, есть специальные очки для водителей или спортсменов и многие-многие другие.
В этот момент поезд выехал из-под земли на поверхность, и все четверо повернули головы в окно. Орлов пояснил, что часть метро в районе Гизы проходит над землёй, значит, они почти приехали.
– Почему же эти очки так долго изобретали? – спросила Лиза.
Дядюшка пожал плечами:
– Возможно, люди просто не задавались такой целью. И, вообще, они очень долго приживались в обществе. В средние века, например, к обычным очкам суеверные люди относились как к дьявольскому предмету. Говорили, что очки высасывают глаза человека.
– Высасывают? Глаза? – Макс закрыл лицо рукой и покачал головой.
– Всякое бывало. И тогда это не казалось таким смешным.
– Простите, что прерываю, – сказал Орлов, – но мы приехали.
Путешественники вышли из вагона и огляделись.
– Друг мой, Вы уверены, что мы вышли на нужной станции? – поинтересовался у Андрея дядя Карл.
– Я бы в этом не сомневался, – ответил за него Макс, – вот же, всё написано, – он указал на стену, отделанную жёлтой и синей плиткой. На ней висела небольшая табличка с названием станции. Обычно надписи в городе были на арабском, но здесь была и английская – Giza. Рядом висели указатели Exit со стрелочками.
– Выход, – прочитала про себя Лиза. – Видимо, нам сюда.
Они последовали за обозначениями. Вместе с ними из метро в город направлялись несколько человек, и Орлов выяснил, что рядом с метро есть остановка. Так что через несколько минут они уже катились в стареньком сине-белом автобусе. Двери у него не закрывались. То ли это был способ проветривания салона, то ли водитель боялся, что они просто отвалятся. А, может, по обеим причинам. Но он совсем не обращал на это внимания.
– Э-э-э… это тоже здесь норма? – Макс уставился на парня, который выпрыгнул на ходу из автобуса, когда тот сбавил скорость в небольшой пробке.
– Судя по всему – да, – в недоумении ответил дядюшка, – наверное, поэтому двери здесь и не закрывают.
Но затем путешественники удивились ещё больше, потому что в движущийся автобус запрыгнул другой мужчина. При этом никто из пассажиров не обратил на него внимания.
Орлов не мог оторвать глаз от этого экстремала:
– Мне казалось, такое только в кино бывает.
– Это что-то опасное, – подтвердил Макс.
– Может, лучше пешком пойдём? – робко спросил дядя Карл. – Если пассажиры себя так ведут, то мне что-то совсем не хочется узнать, какими удивительными способностями обладают здешние водители.
Вдруг водитель резко затормозил, и пассажиры чуть не попадали со своих мест. Перед автобусом невозмутимо проехал какой-то старик на тележке, запряжённой осликом, и водитель ещё долго изрыгал проклятия в его адрес.
На лбу у дядюшки проступил пот:
– Ладно, осталось совсем чуть-чуть. Вон, уже видны…
– Пирамиды! – одновременно воскликнули дети.
Гигантские сооружения высились вдалеке словно горы. Вот только архитектура города портила эту картину: одни здания были местами развалены, другие – местами не достроены. Но детей это совсем не смущало – их взгляды были прикованы к величайшим творениям человечества.
Наконец автобус остановился, и путешественники с огромной радостью ступили на твёрдую землю. Придя в себя, они несколько минут с восхищением, молча, смотрели на величественные постройки, хранившие в себе мудрость тысячелетий.
– Ну что, давайте уже раскроем ещё одну тайну, которую хранят эти пирамиды, – воодушевлённо начал дядюшка. И тут же замолчал, и оглянулся, не слышит ли кто его.
Орлов похлопал его по спине:
– Не бойтесь, Карл. Даже если кто и услышит это, то воспримет, как шутку.
– Я просто из осторожности, – смутился дядюшка.
У пирамиды Хеопса они натолкнулись на группу русских туристов и присоединились к ней.
– Её висота почти сто сорок метров. Вход находьится на северная сторонье, – монотонно, но очень сильно жестикулируя, рассказывал гид на ломаном русском, – он биль заделань гранитной пробкой. Ви можьете попасть внутрь черьез пролом, который сделаль в 820 году багдадский халиф Абдуллах аль-Мамун.
– Этот тип ограбил пирамиду? – поинтересовалась у дяди Лиза.
– Нет, он хотел это сделать. Но увы, обнаружил внутри только толстый слой пыли.
– А кто же тогда?
Карл только развёл руками.
Экскурсовод продолжал рассказывать о Хеопсе и его гробнице, но дети уже слышали это от дяди в самолёте, поэтому Макс повернулся в другую сторону и изучал окрестности. Остановив взгляд на Большом сфинксе, он спросил:
