– Сделать погорячее? – поинтересовалась Роза, положив руку с ярко накрашенными ногтями на кран горячей воды.
– Да нет, лучше взбодриться.
– Ничего не получится. Я чувствую себя выжатой, словно лимон утром после пьянки, – не очень-то ясно выразила свое состояние Роза, но Банда прекрасно понял ее, – он сам находился в таком же состоянии.
– Включи холодную воду, – попросил он.
– Попробую.
Роза закрутила горячий кран и начала медленно открывать холодный. Тонкие струйки набирали силу, расходились веером, и вот уже сотни водяных иголок впились в их тела. Роза попыталась изобразить на лице удовольствие, хоть зубы ее и выбивали дробь.
– Великолепно, – сквозь шум воды прокричала она, – еще немного, и мне придет конец.
Александр встал так, чтобы почти все струи принять на себя – девушка лишь время от времени подставляла под них ладошку и потом, как из ковшика, поливала себе на грудь, при этом тихонько взвизгивая.
– Пришла в себя?
– Немного, но меня больше ни на какие подвиги не тянет, двухдневный запас сил израсходован – Ты уже знаешь наперед?
– А хочешь, я скажу тебе, как это у меня сегодня началось?
– Если кратко.
– Ты спешишь?
– Рассказывай, – уклонился от ответа Банда Он и сам толком еще не решил, чем займется, не знал, на что хватит его сил.
– Сегодня у меня страшно разболелась голова Ну хоть стой, хоть падай. Съела последние таблетки, выпила рюмку коньяка, а толку никакого. А потом я вспомнила старый-старый способ. Если болит голова, нужно заняться любовью. Это же давление – сразу придет в норму.
Александр взял голову Розы руками и подставил ее лицо под ледяные струи. Девушка шутя вырывалась, отфыркивалась, затем принялась колотить Банду кулаками по груди и плечам.
– Пусти, захлебнусь. Я пошутила. Хотелось сказать какую-нибудь гадость.
– Зачем?
– Уж очень у тебя лицо было самодовольное.
– Доиграешься…
Едва Бондарович отпустил Розу, она выбралась из-под душа, стала в дверях, не обращая внимания на то, что с нее на пол течет вода, и ехидно проворковала:
– А голова у меня прошла – не болит уже. Давление выровнялось Банда бросил ей полотенце:
– Вытирайся, от простуды и воспаления легких сексом не вылечишься.
– Если таким, как сегодня, то я бы, наверное, вышла даже из состояния клинической смерти.
– Не переоценивай возможности, – сурово нахмурив брови, сказал Бондарович.
– Твои?
– Свои Роза, свои… – остудил ее Бондарович. – Ты же сама сказала, что мужчины обычно представляют себе в мыслях другую женщину…
– Если ты скажешь еще хоть одну гадость…
– Про тебя?
Роза постояла, дождалась, пока Банда вытрется после душа и оденется, сама набросила халат, расчесала волосы и только после этого сказала:
– Тебе не нужны деньги, ты не из-за них работаешь на моего отца.
Бондарович ничего не ответил, лишь положил руку ей на плечо. Роза осторожно сняла ее и задержала в своих пальцах:
– Я сама люблю деньги. Человек, который поставил себе целью заработать, не может отвлечься от этих мыслей ни на секунду…
– Даже в постели?
– Особенно в постели. А ты не думал о деньгах, когда был со мной.
– Ты уверена? – Банду развеселила подобная постановка вопроса.
– Да.
Он думал о деньгах, вспоминал о них несколько раз, но это были не те деньги, о которых вела речь Роза, поэтому он вновь обратил их разговор в шутку:
– Больше всего на свете я люблю деньги. И у меня есть маленький секрет моей большой мужской силы, – он наклонился к уху Розы и зашептал так, словно сообщал ей страшную тайну:
– Женское тело меня совсем не волнует. Но я так люблю деньги. что представляю себе на месте женщины пачку крупных купюр, и тогда у меня все получается в наилучшем виде.
Роза зацокала языком:
– – Да, да, да… Теперь мне понятно, почему старики такие скряги.
– Одно уходит с годами, другое приходит.
– Да, – засмеялась Мамаева, – а мы с тобой мудрые, как старики.
– Старушка, но все еще в форме. – Бондарович искоса посмотрел на свою гостью.
– Я рада, что так случилось.
– Получилось, – уточнил Банда.
Роза продолжала расчесывать волосы, хотя они были в полном порядке:
– Ты не хочешь спать?
– Спать?
– Именно спать, – засмеялась Мамаева, понимая, что имел в виду Бондарович.
– У меня есть срочное дело, – Александр посмотрел на свои наручные часы.
– Ты готов бросить ради него все?
– Даже тебя.
– А если бы мы сейчас лежали в постели, ты посмотрел бы на часы, увидел бы, что опаздываешь… – начала строить предположения Роза.
– Не глупи. Кажется, ты обещала, что мы не станем предъявлять друг другу претензии.
– Ты хочешь слышать то, что выгодно тебе. Можно мне поехать с тобой?
– Не стоит.
– Почему?
– Я еду к женщине, – Банда приложил палец к губам, – только это секрет.
– К бабенке из казино, – хихикнула Мамаева.
– Когда-то она была не хуже тебя, – наставительно произнес Бондарович.
– Так была же… – не сдавалась Роза.
Бондарович, понимая, что она будет продолжать «доставать» его в чисто женской манере, подхватил ее на руки, отнес на кровать, уложил и накрыл одеялом так, что снаружи осталась только голова.
– Лежи здесь и жди моего возвращения – я не задержусь надолго.
– А если задержишься?
– Значит, меня убили, – патетически произнес Александр.
Роза с тревогой посмотрела на него:
– Такими вещами не шутят. Сейчас же трижды сплюнь через левое плечо!
– Хорошо, и еще трижды скажу: «Хлеб вырастет на повороте».
Роза заставила его сделать все так, как он пообещал, хотя Банда мог поклясться, что она ни в какие приметы не верит. Потом он решил, что ей просто не хотелось отпускать его – хоть еще пять минут, но он побыл с ней рядом.
Уже потом, стоя у двери, Бондарович дал инструкции Розе: ни на какой стук не открывать, к телефону не подходить, самой никому не звонить, а если что, то всегда можно перебраться в свой номер через лоджию.
