Вышел Кайтусь за кладбищенские ворота. В трамвай не сел, идёт пешком.
Одна улица, вторая, третья.
Улица узенькая.
Впереди Кайтуся идут две дамы. Одна с портфелем под мышкой, а вторая надушенная. И носовой платок к лицу прижимает. Зуб у неё, что ли, болит?
Кайтусь пытается обогнать их, но всё время кто-нибудь из них то оттолкнёт его, то дорогу заступит.
Вышел Кайтусь из терпения и подумал: «Пусть они пойдут задом наперёд».
Едва он успел отскочить, потому что дамы, вместо того чтобы вперёд, назад пошли. Точь-в-точь как раки. Нет, они не повернулись, а перебирают ногами и пятятся задом.
Люди удивлённо смотрят, а они продолжают болтать, словно ничего не случилось. С ума сошли они, что ли?
– Теперь такая мода. В Париже все богатые дамы только так и ходят, – пошутил велосипедист.
Но тут они толкнули пекаря, который нёс на голове поднос с булочками, и тот как пошёл их честить.
Перепугались дамы и побежали задом на другую сторону улицы.
А по улице автомобиль мчится.
Шофёр пытается затормозить, да только поздно.
– Задавит!
Кайтусь спокойно мысленно произнёс: «Пусть в аэроплан…»
Это он об автомобиле.
И в ту же секунду автомобиль поднялся в воздух: у него выросли крылья.
Обе дамы наткнулись на стену и замерли. Да на них уже никто и не смотрит. Все головы вверх задрали. Люди, что сидят в автомобиле, вопят со страху как безумные.
А летучий автомобиль исчез за крышами домов.
Прибежал полицейский. Следом репортёр из газеты.
– Что произошло? Кого переехали?
– Никого не переехали, просто это какая-то новая американская машина.
Каждый по-своему рассказывает. Репортёр вынул авторучку, записывает.
– Как всё началось?
– А вон те две. Вот они стоят. Задом наперёд ходят. Эти, что к стене прижались.
Толпа разрастается. Зевак всё больше и больше. Полицейский пытается их разогнать, да не может справиться.
«Вот глупый народ», – подумал Кайтусь и пошёл себе дальше.
Остановился он около афишной тумбы, решил посмотреть, что в кино показывают. А на тумбе висит большая жёлтая афиша: объявляется, что профессор прочтёт лекцию.
«Политико-экономическая лекция…»
– А что это такое?
Кайтусь не знает, что в Варшаву прибыла иностранная делегация… Приехали богачи, собираются основать банк, одолжить Польше денег.
– Этих заграничных гостей профессор будет уговаривать по-французски не бояться одолжить денег; хоть сейчас и кризис, но Польша страна богатая и отдаст долг, заплатит.
Иногда Кайтусю нравятся непонятные выражения, а иногда раздражают.
– Лекция. Ерунда. Пусть будет написано так:
ПРОФЕССОР ГВИЗД
ИСПОЛНИТ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СВИСТ.
БУДЕТ КУВЫРКАТЬСЯ, ГЛОТАТЬ ОГОНЬ, ПЕТЬ ПЕТУХОМ, ПЛЯСАТЬ ВПРИСЯДКУ.
И как повелел Кайтусь, так и стало – на всех афишных тумбах во всём городе, во всей Варшаве.
Захотелось Кайтусю есть.
Поехал он в такси на богатую улицу. Вышел у ресторана.
Ресторан первоклассный, шикарный. Сквозь огромные зеркальные стёкла видны столы, накрытые белыми скатертями, и на каждом – цветы.
«Войти или нет? Сколько тут стоит обед?»
Сунул Кайтусь руку в карман, а там сто злотых.
Ладно. Входит.
А в дверях швейцар в красной шинели с золотыми пуговицами. И не пускает Кайтуся.
– Куда? Зачем?
– Я хочу есть.
– Здесь запрещено побираться.
– Я заплачу́.
– Проваливай, говорю.
– Почему?
– Потому что я так сказал. А то выгоню в шею.
– Попробуй!
Швейцар хочет протянуть руку – и не может. Хочет позвать на помощь – не может. Стоит, глаза пучит, как будто задыхается. А Кайтусь по ковру входит в зал и садится за стол.
За одним столом сидят два господина и дама. За другим – офицер. За третьим – женщина и мальчик в матроске. А в центре весёлая компания: актёры и актрисы, которые играют в театрах.
Кайтусь сел один, смотрит на актёров, а они на него.
– Чего хочет этот маленький оборвыш?
– Потерпи, сейчас узнаем.
– Смотрите, какие у него грязные башмаки.
– И воротничок грязный.
– А ногти какие нестриженые.
Всё правильно. Кайтусь бедно одет, потому что отец у него столяр. Ботинки испачкал на кладбище. А ногти он просто не любит стричь.
Спрятал он ноги под стул, а куда руки деть, не знает.
– Официант! – позвал актёр. – Новый клиент пришёл.
– Это ещё что такое? Кто тебя впустил? А ну проваливай!
Все перестали есть и с любопытством смотрят, что будет.
Вбегает в зал швейцар:
– Я ему говорил, нельзя.
– А он вошёл. С мальчишкой не сумел справиться, недотёпа?
Появился хозяин, владелец ресторана. Толстый как бочка.
Кланяется офицеру:
– Здравствуйте.
Кланяется другому столику:
– Господину графу моё почтение.
И вдруг… грозным голосом Кайтусю:
– Чего надо?
– Хочу пообедать. Я заплачу, у меня есть сто злотых.
– Браво! Молодец, малыш! Ишь ты, сто злотых имеет!
– Не уступай! – подзуживают Кайтуся актёры.
– И не собираюсь уступать.
Ох, будет скандал.
– Мама, пошли. Я боюсь, – захныкал мальчик в матроске.
А Кайтусь стоит на своём:
– Я хочу есть. Заплачу, сколько положено.
– Деньги небось ворованные. Пошёл вон отсюда!
– Ах, ворованные! Ну погодите!
– Позовите полицейского!
Кайтусь встал. Что-то пробормотал. Обвёл зал глазами.
И в тот же миг окна распахнулись, а тарелки, ножи, бутылки, жареные цыплята, блюда и скатерти заплясали в воздухе.
Официанты тянутся руками к Кайтусю.
Но… вдруг все взлетают вверх. Приклеились волосами к потолку, висят, ногами дрыгают, словно пляшут. И толстый хозяин тоже.
