Виктор привык относиться к Шагову иронично и слегка сочувственно, несмотря на то, что Алексей успел добиться в жизни большего. Он мог себе позволить – и регулярно позволял – то, до чего скудный бюджет Сигалова не дотягивался даже близко. Однако последнее время они встречались только по поводу Лёхиного творчества, а здесь Виктор имел явные преимущества. Кормили эти преимущества плоховато, что, впрочем, не мешало ими гордиться.
И уж чего Виктор точно не ожидал от Лёхи – что, имея в распоряжении такой необычный скрипт, тот будет продолжать демонстрировать свои унылые творения, которые Сигалов иначе как матерно про себя уже не называл.
– И всё это время ты показывал мне свои пыльные креативы, – сокрушенно проговорил Виктор. – Совал мне это фуфло с линялыми шторами, дребезжащими трамваями, какие-то продавленные диваны, древние кувшины…
– Китайский фарфор, – скромно вставил Шагов. – Это я сочиняю для себя, мне нравится. А чужой скрипт так и остался чужим. Я иногда его ковыряю… До сих пор не понял, зачем он мне нужен. Получается, что не нужен. Собирался уже удалить с рабочей станции, но вначале решил показать тебе. Просто поржать.
– Над твоей идиотской смертью?
– Я предпочел бы называть ее необъяснимой.
– Идиотская, – с хмельной настойчивостью повторил Сигалов. – Дырка в голове, непонятно откуда взявшаяся… Почему мне это не помешало? Почему я в это поверил, проглотил и продолжал воспринимать всё серьезно?
– Вот и я о том же, – с укором поддакнул Шагов. – Разлитый вискарь тебя впечатлил, а моя смерть – нет.
– Наливай, – решительно произнес Сигалов.
– И?.. – Алексей уловил, что за этим последует какое-то продолжение.
– Да, – ответил Виктор на его невысказанный вопрос. – Сейчас разберемся. Хочу еще раз посмотреть.
– Красавец!
– Только убери оттуда эту самодеятельность с «Джеком». Пусть будет как в оригинале. Хотя нет, не трать время. Никто меня не арестует, и никуда меня не повезут. Сейчас я им покажу реальную логику и небо в алмазах! Я столько детективов распутал… Да что там распутал – я их вначале сам же и запутал! Но ты туда больше не суйся, понял?
– Добро! – азартно произнес Шагов, вручая Виктору карту памяти.
Сигалов пересел ближе к рабочей станции и распаковал обруч, подаренный Авериным. При других обстоятельствах он поберег бы новый гаджет – у него, как у любого морфоскриптера, и так скопилась целая коробка. Однако сейчас, в нетрезвом запале, Сигалов готов был на всё. Он хотел дать немуль Шагову, но тот уже достал из кармана свой. Знал же, знал, зачем явился… И ведь уломал-таки, экспериментатор.
Последним, о чем успел подумать Виктор, был экспорт новостей из реальности в морфоскрипт. Этот примитивный, по сути, способ позволял автоматически обновлять придуманный мир, ничего в нем не нарушая и не переделывая. Как раз такого решения Сигалов искал и для своего проекта, но сам почему-то не догадался. Он отметил, что надо бы записать, пока не забылось, и принялся разыскивать на столе маркер, но вместо маркера под руку попалась рюмка – Виктор выпил, – а через секунду уже не вспомнил ни о маркере, ни о новостных лентах. Его глаза были закрыты, пульс замедлялся.
Кабина лифта летела вниз, тело весило ровно столько, чтобы не оторваться от пола. Номера этажей на табло сменялись с такой скоростью, что взгляд еле успевал их фиксировать: «22»… «18»… «12»…
Сигалов поднял правую руку, чтобы почесаться, и вместе с ней на легком пластиковом браслете поднялась левая. Полицейские неодобрительно покосились, давая понять арестованному, что контролируют каждое его движение.
– Это уже завтра, сегодня не успеть, – сказал в трубку Коновалов и спрятал ее во внутреннем кармане плаща.
Виктор посмотрел на его отражение в хромированной панели и поймал себя на том, что не может вспомнить имя-отчество капитана. Он знал звание и фамилию, а вот имя почему-то вылетело… как и многое другое. Последний час Виктор провел словно во сне, и, хотя они с Алексеем изрядно выпили, проблема была не в этом. Собственно, проблем вообще не было – пока пьяного Лёху не переклинило и он не бросился в драку. Сигалов так и не понял, что послужило поводом. Шагов опять затянул свою волынку о чистом творчестве ради вечности, о классиках русской литературы и прочем подобном, потом начал углубляться и дошел аж до древних греков с их древними трагедиями. Виктор, конечно, огрызался и острил в ответ, но всё было в рамках, всё было как обычно… Пока Лёха вдруг не сбил его с ног и не начал душить. Сигалов лежал на полу, в панике глотая ускользающий воздух и бестолково взмахивая руками, – он мог бы ударить Шагова хоть в нос, хоть в глаз, но это казалось таким странным… Взять и ударить Лёху. Это было невозможно. А потом ладонь сама нащупала горлышко. Бутылка валялась рядом, Виктор должен был наткнуться на нее раньше, но раньше ему даже в голову такое не приходило. А когда воздуха не осталось совсем, когда легкие слиплись, будто мокрый пакет, когда в глазах запорхали черные бабочки, – анализировать и рассчитывать силу удара оказалось уже поздно. Виктор был способен лишь на одно движение, на самое последнее, и он его сделал. И сразу же стало легче: Лёхины пальцы разжались, в грудь ворвался воздух, стальной молот в мозгу стих, бабочки разлетелись.
Спустя полчаса Сигалов вызвал полицию и смиренно дождался наряда, стараясь не смотреть на тело Шагова. Хотелось накрыть его пледом, по крайней мере – лицо, но дежурный на линии запретил прикасаться к чему-либо до приезда экспертов.
Кабина остановилась. За раскрывшимися створками стоял худой невысокий мужчина с черными французскими усиками. Незнакомец держал в руке потертый портфель «под крокодиловую кожу», хотя, возможно, она и вправду была крокодиловой, иначе как еще объяснить, что не бедный, судя по всему, человек таскается с таким старьем. На мгновение их взгляды пересеклись, и Виктор испытал странное чувство, будто они уже где-то виделись.
– Отойдите с прохода, – приказал Коновалов. – А ты выходи быстрей, – тем же тоном обратился он к Виктору.
Сигалова довели до полицейской машины и усадили назад, за пластиковую решетку. Сиденье рядом с водителем было свободно, но Коновалов потеснил Виктора и занял место на заднем сиденье.
– Чего стоим? – бросил следователь.
– Господин капитан, вы бы пересели вперед, – предложил водитель.
– Поехали, говорю!
Сержант за рулем не стал спорить и, круто развернувшись на пятачке возле дома, направился к выезду. Следом на небольшом расстоянии катил второй автомобиль с полицейскими.
– Не туда… – обронил Виктор.
– Объезжаем, там асфальт перекладывают, – отстраненно проговорил Коновалов, пролистывая в коммуникаторе ворох сообщений. Потом завозился, убирая трубку в карман плаща, и вдруг опомнился: – Ты же не местный, Сигалов. Откуда ты знаешь, какой здесь участок и где он находится?
Виктор пожал плечами:
– Просто знаю.
