Мистер Вуду никогда не задумывался над историями в своем Комоде, и не оценивал их ни с каких точек зрения, хотя иногда, когда владелец рассказа высказывал пожелание, Мистер Вуду аккуратно доставал историю, и они вместе ее рассматривали и порой даже обсуждали. А потом Мистер Вуду все так же аккуратно складывал историю на место до следующего раза. Ему достаточно было того, что его друзья доверили свои истории ему и позволили сохранить в своем Воображаемом Комоде.
А в самом низу, в маленьком, темном и плоском ящичке, похожем на старую резную шкатулку для писем, Мистер Вуду хранил аккуратно сложенные пачкой и перевязанные розовой лентой собственные истории. И иногда доставал, чтобы рассказать своим друзьям, но, конечно же, только если считал это уместным.
Мистер Вуду и Вильгельм
Как-то в воскресенье примерно посередине между вторым завтраком и обедом, когда Мистер Вуду сидел на ступеньке, курил трубку из кукурузного початка и читал газету, Маленький Мистер Вуду пришел к нему и сказал:
– Я хочу собаку!
– Ты уверен? – спросил его Мистер Вуду и отложил газету, которую читал перед этим, а потом похлопал по ступеньке, рядом с собой, приглашая Маленького Мистера Вуду присесть. – И какую же собаку ты хочешь?
– Я хочу такую огромную страшную собаку, вот, например, как Кухулин! – ответил не задумываясь Маленький Мистер Вуду и показал пальцем на проходящего по улице старого мистера Хулина, рядом с которым флегматично вышагивал его вислоухий ирландский волкодав, имя которого много говорило как о начитанности его владельца, так и о его чувстве юмора.
– Такому большому псу будет тесно у нас, милый, – присоединилась к разговору Пожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими, как буклированная пряжа. Она как раз поставила в духовку пирожки и вышла на крыльцо со стаканчиком холодного чая с мятой, к которому, как известно, питала некоторую слабость, почти как к мятному джулепу
[62]
. – Придется вынести твою кровать во двор и убрать на чердак железную дорогу, чтобы в доме поместилась его подстилка!
Маленький Мистер Вуду задумался. Ему совсем не хотелось складывать и убирать в ящик свои любимые паровозики, хотя поспать на улице, пока тепло, он был не против.
– Тогда, я хочу собаку поменьше, вроде терьера миссис Шарк! – сказал он наконец.
– Но милый, я читала, – тут Пожилая Миссис Вуду сдвинула очки на нос и укоризненно посмотрела на Маленького Мистера Вуду, как бы говоря, что хорошо знает, как он относится к чтению, – что терьеры очень любят все грызть! Он сгрызет ножки у моего кресла и твой стол, за которым ты делаешь уроки, и, может быть, даже наш красивый сервант, и мне негде будет хранить чайные ложки!
– Кроме того, терьеры очень любят копать, – подхватил Мистер Вуду, – и, конечно, терьер сразу раскопает твой песочный замок на заднем дворе. И все твои секретики.
– Да-да, – добавила Пожилая Миссис Вуду, – и возможно, он даже будет закапывать там свои кости! Подумай хорошенько, разве тебе хотелось бы найти в своем секретике не стеклышки и цветные пуговицы, а закопанные терьером кости? Я уже не говорю о моих цветах!
– Но я все-таки очень хочу собаку! – сказал Маленький Мистер Вуду, набычился, выпятил нижнюю губу и принялся тереть глаза, готовясь заплакать. То есть стал форменным образом ныть и канючить. Мистер Вуду ужасно не любил, когда Маленький Мистер Вуду этим занимался, и решил, что обязательно надо что-то придумать.
– Подожди, дорогой, не реви, – сказала мудрая Пожилая Миссис Вуду, – я сейчас.
Она вернулась в дом и скоро вышла, захватив с собой шляпку, ридикюль и свою любимую корзинку для пикника, в которой обычно хранила клубки, чтобы до них не добрался Котенок. Потом Пожилая Миссис Вуду взяла Маленького Мистера Вуду за руку, и они отправились в зоомагазин, а Мистер Вуду сложил газету и отправился на кухню, чтобы приглядывать за пирожками.
Когда Маленький Мистер Вуду и Пожилая Миссис Вуду, чьи волосы, белые и мягкие, как буклированная пряжа, были в этот раз заколоты шпильками и спрятаны под шляпку, вернулись, корзинка была в руках Маленького Мистера Вуду, и оба выглядели очень довольными. Они остановились перед крыльцом, Маленький Мистер Вуду поставил корзинку на землю и достал из нее существо. Существо было похоже на слегка удлиненную бежевую плюшевую подушечку с короткими лапками, висящими по углам. У него были большие сонные глаза, черный нос и уши, напоминающие слабо пришитые заплатки. С первого взгляда Мистеру Вуду стало понятно, что Существо хотело молока, спать и писать. Оно было очень маленьким. И еще оно скучало по кому-то, кого плохо помнило. Мистер Вуду осторожно взял Существо в руки. Существо запыхтело и лизнуло ему ладонь.
«Мама», – подумало Существо. А потом пописало.
– Вы уверены, что это собака? – спросил Мистер Вуду через десять минут, глядя как Существо лакает молоко из блюдечка для варенья, поместившись туда почти до половины, – По-моему, больше похоже на хомяка.
– Точно, – ответил гордо Маленький Мистер Вуду. – Это собака, и ее зовут Вильгельм.
«Вкусно, – подумал Вильгельм, – Хочу к маме. И писать».
Понедельник
Предисловие к Понедельнику
В Понедельнике Мистер Вуду находил только два неизменно хороших свойства. Первое – в Понедельник вечером Понедельник неизменно заканчивался. И мы, конечно же, не можем не согласиться с тем, что это отличное свойство Понедельника! Однако, именно Понедельник является для Мистера Вуду самым важным днем в неделе, потому что это день Легбы
[63]
– день новых начинаний и приключений.
А еще, это самая короткая глава книги про Мистера Вуду – в ней содержится всего одна история.
Цилиндр Мистера Вуду
Сэмюель Реджинальд Тайлер не был сильной личностью в том смысле, который обычно вкладывают в это понятие люди. В отличие от своей жены, он никогда не чувствовал себя бойцом, не стремился изменить мир вокруг себя, по большому счету, Сэм хотел только тихой и спокойной жизни.
Ураган «Катрина» (5 баллов по шкале Саффира – Симпсона) набросился на Новый Орлеан, тряся его, как терьер крысу, и унес с собой его работу, надежды на будущее и жизнь жены. Смерть Кристал и все произошедшее парализовали Сэма. Окружающее виделось ему подернутым дымкой, как во сне или в разгар бреда. Сознание как бы отделилось от тела и следовало за ним на небольшом расстоянии вроде воздушного шара на невидимой веревочке. Иногда веревочка натягивалась, и сознание испытывало легкое беспокойство, но, по большей части, никакие проявления со стороны внешнего мира не казались ему достаточно значительными, чтобы на них реагировать.
