– Я ошибалась, – сжимая горло рукой, прошептала Влада. – Надеюсь, ты это тоже слышишь.
– Я слышу и ощущаю постоянные твои муки и терзания! Балбеса летучего в свиту потащила, только бы от фурий спасти. За Тановскую вступилась, выгораживала ее, хотя она выжила тебя из Универа. В Пестроглазово поехала поплакать и снова винить себя во всем. А про себя подумать хоть раз, Влада? Разве ты не нуждаешься в защите сама, разве не плохо тебе?
Влада вдруг вспомнила, что с момента гибели деда, все месяцы одиночества и кошмара еще никто ни разу не назвал ее ласковыми словами, не попытался утешить. Действительно – одна, одинока. И плохо ей, очень плохо.
Влада молчала, с вызовом разглядывая пылающие глаза.
– Светлая ты моя кровушка… бедная девочка.
Эти слова прозвучали, как удар грома. Это было так неожиданно ласково, что Влада испугалась – издевается? Но нет – в его глазах не было и тени насмешки. Вампир протянул руки, улыбаясь и предлагая примирение.
Вообще такое поведение для Муранова было очень большой редкостью, почти никогда Гильса не пробивало на чувства. Всегда подколки, насмешки, смеющиеся черные глаза или же просто жестокая грубость.
– Твой дед погиб, брат погиб, родителей ты вообще не видела, а кикимора тебе не стала приемной матерью. Даже домовой от тебя сбежал. Я единственный, кто у тебя остался. И ты это поняла наконец-то. Потому и рванула ко мне сегодня от отчаяния.
В этом Гильс был прав.
Потому что два года любви никуда не денешь, не уничтожат это никакие жестокие слова, никакие неосторожные поступки.
Влада кивнула, уже понимая, что это произошло – она все-таки сдалась перед Гильсом и даже мысли о Егоре померкли и отступили куда-то далеко.
– Иди сюда.
Гильс мягко усадил ее на кровать рядом с собой, только теперь уже было не страшно прижаться к нему. И ничего, что при этом он, как хищник, вдыхал запах ее волос, и она это отлично ощущала.
– Тебе больше не будет плохо, ты не будешь одна, и не будешь страдать. Все, что тебе нужно – довериться мне. Я не буду причинять тебе боль и приказывать, пользуясь силой вот этого, – пальцы Гильса скользнули по ее шее и дотронулись до медальона. – Поклянись мне, Влада. Мне нужна твоя искренняя клятва… мы, нечисть, считаем ее высшим законом.
– Да, Гильс.
– Клянись, что бы ни случилось в тайном мире и между нами с тобой, ты с этой минуты станешь моей невестой. На балу будет ритуал, формальщина, но мне важно то, что ты решишь для себя сама.
– Я клянусь, Гильс.
– Подожди, еще не все. С этой минуты ты будешь считать этот дом своим, и всегда будешь стремиться сюда, ко мне, – попросил вампир. – Ты будешь жить здесь с сегодняшнего дня и не вернешься в зловоротню к Янчесу. Я же поживу в доме у сестер, до бала.
– А после бала…
– Поверь, снежок, что после бала я научу тебя не бояться меня. Больше ты и шагу от меня не сделаешь.
– Согласна, клянусь… – произнесла Влада, уже чувствуя себя клятвопреступницей, подлой и жестокой, которая готова растоптать свою любовь.
– Тогда, будущая королева нечисти, добро пожаловать домой. Не забудь, что на балу тебе придется танцевать и даже улыбаться гостям. Так что срочно вспоминай, как это делается.
– Спасибо тебе…
Влада обняла Гильса, спрятав лицо в его волосах, еще мокрых и пахнущих островато-горьким ароматом цитрусового шампуня. Объятие длилось долго, и все это время Гильс молчал, удивленно и настороженно. Девчонка, которая тряслась как осиновый лист еще недавно, теперь отчаянно пыталась сдернуть халат с его плечей, и ее горячие пальцы заскользили по его спине.
– Погоди, не так… я делаю не так… – Влада начала путаться в застежках надетой на себя вампирской рубашки. Пуговицы… надо же, даже пуговицы на рубашке Гильса были в виде серебряных пауков с рубинами вместо глаз. Как же они больно царапали пальцы тому, кто не умел с ними обращаться!
– Эй, эй… притормози, – Гильс перехватил ее запястья в тот момент, когда она чуть было не сорвала с себя рубашку через голову. – А сама чуть не плачет… Ты чего? Я не монстр, согласен подождать… до конца бала.
– Не надо ждать, пусть сейчас! – Влада рванулась, но Гильс продолжал удерживать ее за руки, взглядываясь в ее лицо с интересом. Смотрел на нее так, будто пытался проникнуть в душу и сознание неизвестного ему противника, действия которого не в состоянии был разгадать до сих пор.
– Ну, тогда помучайся, Влада, – на губах Гильса заиграла фирменная мурановская усмешка. – До бала остался один день, утони в своих фантазиях и мыслях. Это тебе будет полезно, а то никогда не разберешь, что творится у тебя в голове.
– Ты прав. Я сама себя боюсь, такое там иногда творится, – искренне призналась Влада, перестав вырываться. Гильс тихо засмеялся, прижав ее к себе, довольный настолько, будто только что одержал победу над страшным врагом.
Только вот не знал он, каких усилий Владе стоило сейчас удержаться от признания, промолчать обо всех своих тайнах, на секунду вспомнив про Егора.
– Еще я боюсь, знаешь… – не сдержалась все-таки Влада и замолчала, подбирая слова. – Вдруг на балу что-нибудь плохое случится, и я не смогу сдержать клятву.
– Двойка вам, студентка Носферона факультета Валькирус, по общей политической ситуации тайного мира… – шутливо пожурил ее Гильс. – На балу ничего случиться не может. Город защищен, ты же видела эту непрошибаемую стену. Некромант потому и рванул в атаку через ротонды – это его лебединая песня. Хотел нахватать побольше темных жизней, но это ему не помогло. Он потерял силы, возможно – развоплощен на долгие века. Его охотники еще несколько лет будут продолжать войну, но мы их всех уничтожим. Но это будет потом. Сначала будет бал. Ты пригласишь меня на вальс невест, назовешь мое имя. Потом мы потанцуем… – Гильс замолчал и напрягся, будто не договаривая чего-то.
– Почему этот вальс так важен? – тихо спросила Влада. Перед глазами на секунду мелькнула больница и облако пыли, шептавшее чужим голосом: «Во время вальса ты знаешь, чье имя назвать, если хочешь спасти Егора…»
– Это древняя-древняя магия, – голос вампира был тихим, будто он рассказывал ей сказку на ночь перед сном. – А копаться в вопросах древней магии для красивых девушек занятие необязательное и скучное. Тебе нужно знать главное, про нашу с тобой дальнейшую жизнь. С этой минуты ты принимаешь все мои подарки, ездишь на моем байке, дружишь с моей семьей, терпишь мою свиту и не обзываешь их шпаной. Ты будешь принимать все, что я буду делать в тайном мире, все мои решения, как свои… Я буду продолжать охотиться на людей, и ты будешь знать об этом. Все остальные девушки будут для меня пищей, дающей мне необходимые силы. Ты станешь навсегда единственной, настоящей невестой. Такие у нас, вампиров, свадьбы. И запомни, что уже сейчас, после своей клятвы, ты стала Владой Мурановой. Произнеси, я хочу услышать.
