– Это великолепный кровавый шелк, – заметив восхищение Влады, сказала одна из кикимор. – Платье уникально и живет только одну ночь. Хотите ли вы знать, как делается кровавый шелк?
– Точно нет, – слегка дернулась Влада, Уж лучше думать, что это просто ткань, чем знать правду.
К тому моменту, когда в дом Мурановых явился Герка, Диня перестал разговаривать с Владой, успел подраться с кикиморой Юлианой, нахамить Роксане Елисеевне и получить от нее нагоняй в виде квизга в самое ухо. Уж что-то, а ювелирно рассчитанным квизгом, который не разрушил и не разбил в комнате ничего, мать Дрины владела виртуозно. Зато Диня оглох и присмирел, а увидав в дверях вампира, тут же бессвязно замычал, тыча в него пальцем и тараща глаза на Владу.
– Отпустите моего домового передохнуть, пожалуйста, Роксана Елисеевна, – попросила Влада. – Можно и мне чуточку? Я обещаю все оставшееся время не ныть и не дергаться. Вы все просто великолепно знаете свое дело, и я обязательно сделаю все, чтобы вас не подвести.
Кикимора, получившая комплимент, слегка смягчилась.
– Осмелюсь предложить великолепный свежемолотый кофе, на выбор масса лучших сортов со всего мира! – тут же отрапортовал вышколенный лакей-домовой. – Прошу следовать за мной, дамы…
– Чтоб вам захлебнуться, – вполголоса пожелал кикиморам Диня, который наконец обрел дар речи. – Герман, у меня же неприкосновенность, какого лешего кикиморы себе позволяют, а?!
– Кикиморы все делают так, как положено, – удивился вампир. – Аты кто, незнакомый мне чистый домовой? Я первый раз тебя вижу. Дай-ка я тебя сфоткаю и скину Синициной, у нее в инстаграмме прикольные фотки тайного мира…
– Если так сделаешь – из френдов в соцсетях выкину и прокляну, – злобно прорычал Ливченко. – Да, я иду на бал, плевать что расчесали. Зато Грозный точно не пойдет, – проворчал он вполголоса себе в утешение.
– Гер, что там снаружи? – Влада потягивалась, распрямляя затекшие плечи и руки очень осторожно, чтобы не задеть маникюр.
– Снаружи надвигается шторм, а я уже забегался с Дашкой Ивлевой и Настькой своей, – Герка, сам одетый во что-то черно-серебряное, устало плюхнулся по- турецки на пол, не рискнув сесть на роскошные кресла и диваны, заваленные свертками и коробками. – Дашка вцепилась в Алекса намертво, он даже на бал не пойдет, туда же нельзя таким, как она. Ну, незаконный вампир же… Мураныч говорит, что исправит, но только когда трон займет, не раньше. Так что этот год новый декан вампиров проведет нервно.
– А что с твоей Настей? – перевела тему Влада, которой очень не хотелось говорить про Ивлеву.
– Настька хочет пойти на бал, ноет… – Герка провел пальцем по собственной шее, скорчив рожу. – Но я ее только через лет пять обращу, не раньше. Говорю – радуйся, что будет разрешение от Темнейшего, а то будешь, как Дашка. А в Носфере – дурдом, кикиморы наряжаются, валькирии, вампирши – короче, девки спятили и превратили Универ в салон красоты. Как сказал Ац – если вовремя не свалить, перепутают и накрасят как бабу, еще и духами обольют. Короче, парни свалили к Янчесу на крыши, ждут там.
Когда кикиморы вернулись с перерыва, Влада уже была в курсе и грядущего парада нечисти, и того, что Гильс Муранов о чем-то очень важном совещается с отцом и поэтому увидится она с наследником только на балу, и того, как надо приветствовать гостей.
– Никому никаких реверансов и поклонов, не вздумай, – учил ее Герка, пока войско под командованием Роксаны Елисеевны носилось вокруг нее, подгоняя платье и обмахивая лицо волной душистой пудры. – Единственно, кому поклонишься, – старый Темнейший и его наследник, и все.
– А вальс, вальс невест когда? – трепетала Влада, задыхаясь от облаков пудры, а вокруг носилась круговерть из тканей, иголок, булавок и кикиморских пальчиков.
– В самом конце бала, его объявит распорядитель, говорят, гадостная тварь – заранее предупреждаю. Я буду все время за спиной, так что в случае непоняток или паники жди моих объяснений… Только не дергай Гильса вопросами.
– То есть тебя назначили решателем проблем конкретно со мной на балу? – съязвила Влада, которая начала заметно нервничать. – Делаешь карьеру, поздравляю…
– Да, Огнева, жить хочу, и чтобы Настька… сама понимаешь.
«Прости и ты, Герка. Егора спасу и… там будь что будет», – как молитву, повторяла Влада про себя, глядя, как за окном на Большой Морской улице в темноте бушует снег с дождем.
К шести вечера кикиморы подвели Владу к огромному зеркалу, и она не узнала себя. Платье сидело идеально, открывало ее плечи и шею, оголяя почти всю спину, контрастируя с фарфорово-белой кожей сиянием черно-багрового шелка.
– Ничего себе декольте, – не найдя других слов, выдохнула Влада, не узнав своего лица в отражении. Красивая? Безусловно. Но это была не красота юной девушки, которой только день назад исполнилось шестнадцать лет. Слишком яркие краски делали Владу старше, наверное так и должна выглядеть вампирская принцесса, вечная в своей замороженной юности. Медальон Мурановых, начищенный до блеска, сверкал камнями, и в комплект к нему добавились еще и тяжелые серьги в виде двух пауков с красными рубинами глаз. На руках было столько колец и перстней, что они позванивали, стоило пошевелить пальцами.
А руки предательски тряслись, что не укрылось от зоркого внимания Роксаны Елисеевны.
– Это мы тоже предусмотрели. Дрина, успокоительное!
Не успела Влада опомниться, как в нее влили что-то мерзкое из хрустальной склянки, от чего спустя пять минут паника улеглась, а мысли потекли спокойно и размеренно.
– Да, да, я все поняла, – Влада поняла, что последние полчаса не слушает Герку, который все еще продолжал что-то говорить. – А гости уже приехали во дворец?
– Проснись, какой дворец? – возмутился вампир. – Сначала будет торжественный парад нечисти. Так, ты готова? Мы выдвигаемся.
– Уже, уже? Сколько времени?! – ахнула Влада, ощутив, как снова похолодели руки и ноги.
И началась круговерть.
Глава 21
Бал Темнейшего
Замелькали ступеньки лестницы, лица лакеев-домовых, ей что-то говорили, и она кивала, трещал воспрявший Диня, восхищаясь, что надо идти пешком, и весь путь уже устлан паутинными коврами…
Влада очутилась во главе медленно идущей по Большой Морской улице процессии, освещенной множеством факелов. Или же это были огневики, летящие над поднятыми руками?
Владу удивляло, что бушующий на улицах ураган с дождем и снегом не трогает ее, не вредит ни прическе, ни платью. Потом заметила – он не касается никого из нечисти…
Все это напоминало что-то средневековое, но глаза приодетого Дини блестели бешеным восторгом: ему эта церемонная торжественность, в которой он, несмотря на все усилия кикимор, смотрелся, как облезлый воробей среди павлинов, очень нравилась. Ни людей, ни машин по пути следования не было: центр Петербурга будто резко вымер.
