Возня вокруг Ацкого поутихла, когда валькер поел и с ног до головы был обмазан лекарствами. Теперь он развалился на полу, очень похожий на картину Врубеля «Демон сидящий», удобно откинувшись спиной на холодильник и щуря глаза на лампочку под потолком. За время, проведенное в янве, он явно отвык от любого света, да и от разговоров.
– Будешь знать, герой-любовник, как с фурией связываться, – Герка, который цинично посмеивался над пострадавшим валькером, повернулся к Ливченко. – Зачем ты его сюда притащил, мелочь домовая?
– Я повторяю, вы все лошары, – Диня смакуя произнес это слово. – Ада примчалась сюда пугать Огневу изоляцией, Муранов прислал вас и хочет применить к Огневой силу. И только я – один умный! Я понял, что наша принцесса очнется, если для нее это будет единственная возможность кого-то спасти. У нее же во… – домовой невежливо покрутил пальцем у виска. – Светлая кровь в башке рулит! А вы все – лохи!
– Ливченко, сможешь рассчитать скорость и дальность полета охамевшего домового от вампирского пинка? – задумчиво спросил Герка, делая шаг в сторону наглеца.
– Огнева, ты спасешь Ацкого от фурий, если пригласишь в свою свиту! – быстро выпалил Диня, отступая от Герки в угол кухни. – Тот, кто состоит в свите особ темнейшей семьи, имеет право на полную неприкосновенность! Спросите, у кого хотите, я отвечаю за базар!!!
– Это так? – Влада нахмурилась, пытаясь понять, врет Диня или нет. – Те, кто в свите, неприкосновенны?
– Ага, есть такое, – буркнул Герка, который уже передумал ставить наглого домового на место.
– А вот фурии тронуть не посмеют, стопудово! Огнева, если откажешься – его гибель будет на твоей совести! – добавил домовой с трагичным выражением на физиономии, ткнув пальцев в сидящего на полу валькера.
– Вот сволочь… – вдруг произнес Ацкий, с трудом поднимаясь на ноги. – Он мне наврал, что тут убежище от фурий, что-то вроде бункера… ненавижу домовых!
Валькер, шатаясь, поплелся в прихожую, вполголоса что-то бормоча себе под нос. Крылья его волочились следом поникшими грязными тряпками.
– Да постой ты! – Влада раздраженно окликнула его. – Стой, не уходи! Можешь во дворе посидеть? Мне нужно собраться с мыслями.
– Проехали, – буркнул валькер, не оборачиваясь. – Еще мне не хватало за спину девчонки прятаться в какие-то свиты. Удачи, Огнева.
– Дурень, не уходи никуда!! Тебе в таком состоянии нельзя оставаться в Москве. Во дворе посиди… слышишь?! Гер, Холод, не отпускайте его! Дайте мне несколько минут…
Герка уже, видимо, что-то сообразил и кивнул, ухватив Ацкого за шиворот. Тот не особо сопротивлялся, видимо, обессилев окончательно, и вампиры вывели его из дома. Исчезла и Мара, точнее – смылась незаметно по-кикиморски.
Остался только домовой, который сейчас громко сопел носом, что у Ливченко всегда означало одно – он готовился высказать свое бесценное мнение и получить за него по шее.
Влада повернулась к нему, и домовой медленно втянул голову в плечи и сгорбился.
– «Владоведение», значит?
– Давай, откажись, – выдавил Диня, вызывающе сверкая глазками. – Ац останется в Москве, и светлые его быстро прикончат. А в Питер ему не сунуться, фурии его достанут, а пока летучие очухаются встать на его защиту, будет поздно. Ацкий ослина тупой, ему гордость не позволяет просить помощи у кого-то. На твоей совести все будет, учти…
– Ливченко, умолкни! И из кухни уйди!
Домовой, радостно кивнув, исчез, а Влада опустилась за стол, обхватив виски руками. Докатилась до «владоведения», которое нечисть уже изучает на практике, если надо чего-то от нее добиться.
И все-таки под всем этим натиском уверенность в собственной правоте таяла. Уже и дикое слово депрессия вдруг показалось реальностью, в которой она сама себе не хотела признаваться. Разве это правильно, тонуть в омуте? Перестать чего-то хотеть, перестать двигаться дальше, жить?
Гильс не хочет оставлять ее в темной яме, но и не использует силу медальона, чтобы диктовать ей свои приказы. Иначе бы она давно бежала в Питер, ломая ноги. Уважает, ценит, заботится о ней, неблагодарной.
А она вместо жизни плавает в депрессии и снах, терзается муками совести и воспоминаниями.
«А если тот сон, где мне снится мой двор, дед и Егор, это не просто сон? – всплыла вдруг в голове непривычная за последние месяцы мысль. – Может быть, это отголоски моих способностей – и тогда это не просто сон, это Егор пытается мне что-то передать и рассказать?»
Мысль так потрясла ее, что Влада долго сидела с горящим лицом и колотящимся сердцем.
Нет, действительно. Если этот сон – остатки ее прежних способностей? Когда-то же она могла взять в руки чью-нибудь вещь, и увидеть, как в кино, мысли и прошлое ее владельца. Думала, раз стала вампиром, то способности эти ушли. А если не до конца ушли? Тогда самое лучшее – это уехать, сдвинуться с мертвой точки, на которой она зависла в Москве. Только вот в Питере ее ждет совсем другая жизнь, среди темнейшей семьи, рядом с Гильсом. Значит – надо избегать этого до поры до времени, насколько будет возможно. Отстраниться и действовать в одиночку: никому ничего не рассказывать, никто из нечисти не поймет. Егора считают погибшим навсегда.
Для начала вернуться в Носферон и найти что-нибудь из вещей Бертилова, попытаться связаться с ним – это будет первый маленький шаг вперед.
«Как тебе такой план, Влада?» – Внутренний голос план одобрил, да и без того было понятно – в случае отказа у Герки с Холодом хватит сил с ней справиться. Не зря же подконтрольная двум вампирским кланам нежить, вороны со змеями, заполонили Огоньково.
И как окончательный аргумент – на фоне всех потрясений в тайном мире – была еще одна мелкая, казалось бы незначительная, беда у крылатого сердцееда. Личный апокалипсис Димки Ацкого, огромное семейство которого не скоро заметит, что их станет на одного шумного балбеса меньше.
Только сейчас она с облегчением заметила на кухонном столе значок Носферона – Герка дипломатично оставил его, чтобы не устраивать малоприятную сцену «возвращения».
Итак, хотя она еще не произнесла слова согласия, все уже было понятно.
Вдруг до боли захотелось вернуться в родной Питер, пройтись по улицам Адмиралтейского района, побывать на Невском, намотать километры кругов по этажам Гостинки. До боли захотелось увидеть Гильса… зачем обманывать себя?
– Решено, все… – Влада сказала это самой себе, приколов значок обратно на свитер.
Подошла к окну и отдернула пропахшие пылью занавески. В тусклом свете фонаря на уличной скамейке под окном темнели четыре спины с поникшими затылками: двое вампиров, да домовой с валькером.
Рассохшиеся створки окна поддались с трудом, и в лицо ударил порыв ночного ветра.
– Герка!
Юный вампир вскинул голову, и два красных огонька загорелись в темноте. Через миг он уже был около окна.
