А Огневы уже переключились на бурное обсуждение, как можно пользоваться магией в бытовых целях.
– Между прочим, магию нужно применять с пользой! – возмущалась бабушка. – Вандер, что ты молчишь?! Используй свои знания! На кухне треснул подоконник, в ванной отваливается кафель. И смеситель… Вандер, ты меня слышишь?!
– Я неоднократно говорил, что применять магию на починку смесителя это позор, Марина! – громогласно затрубил голос деда. – Виктор, я прав?
– Вы всегда правы, Вандер! Мы справимся и без всякой магии. Сами сможем потолки покрасить, да и мебель пора поменять, – весело согласился отец. – Дочка молодец – вот завела разговор, и сразу же появился повод для ремонта! А то все собраться не могли, годами. Все, завтра же начнем. Олька, готовсь!
– Всегда готова к бардаку и раскордажу! – рассмеялась мама. – Ремонт это весело!
«Троллеведение, основы практики, – Влада печально перебирала в памяти хорошо знакомые аксиомы. – Прикрыть один глаз, склонив голову. Дождаться, когда морок дрогнет, дальше… все я отлично дальше помню…»
– Я хочу сказать, что люблю всех вас, – тихо сказала Влада. – Очень люблю. Я всегда с вами, правда. Мы всегда будем вместе, в этой гостиной, в нашем доме. Это лучшее, что может быть.
Иллюзия дрогнула, пол покачнулся, зазвенели бокалы из серванта, всколыхнулись занавески.
– Землетрясение? – дед схватился за спинку стула, чтобы устоять на месте. – В Петербурге? Это нонсенс!
– Влада… Влада? Я тебя не вижу, где ты?! – Мама вскочила на ноги. – Что происходит, почему я ее не вижу?! Где моя дочь?..
Квартира на Садовой улице начала плыть, будто ее затопили сверху нерадивые соседи. Первыми поплыли обои, будто по ним текла вода, смывая полоски и цветочки. Потом потекли и стены. Размяк торшер, согнувшись вдвое и наклонив абажур, будто ему стало плохо. Накренился стол, и по снежному склону скатерти съехали чашки, выплеснув ярко-оранжевые пятна так и не выпитого чая. Скользнул с блюда торт, печально плюхнувшись на ковер…
Влада корчилась и рыдала, заставляя себя выбросить из памяти этот день и лица родителей, растерянных и теряющих ее. Выдиралась, как из топи и цепкого чертополоха, оставляя там, в исчезающей родной квартире, изодранные ошметки своей души. И это было гораздо страшнее, чем сражение с любым злом.
Как из вязкого болота, Влада выбиралась на поверхность реальности. Давала пощечины сама себе, кричала.
На какой-то миг перед ней промелькнул бальный зал, золотой с белым, ряд юных балерин в воздушных пачках, бьющих стройными ножками воздух.
– Па-де-труа! – закричала тощая дама с зализанными на лоб волосами, бросаясь к ней. – Где пуанты, негодница? А ну живо – первая позиция и гранд-батман!
– Отстаньте! – выдохнула Влада ей в лицо. – Ложь!
Зал унесся прочь, как уносится в темноту оторванный ураганом кусок яркой ткани.
Владе почудилось пыльное облако, которое стояло перед ней в форме кобры, раздувшей капюшон и готовой к прыжку.
– Сбегаешь, но все уже сделано и ничего не вернуть назад! – прошипела кобра из пыли, разевая беззубый рот. – Я нашел себе замену… наследника…
– Прочь!
Пыль разметало в стороны. Видения, уже бледные и нечеткие, мелькали перед глазами, но Влада уже возвращалась в реальность, пробираясь сквозь едкий зеленый туман морока.
И наконец, последний шаг – и она оказалась на Дворцовой площади.
Это уже была не иллюзия, а похоже на правду: испорченное грязью прекрасное платье, изодранные в кровь ладони, ноги в размокших туфлях по щиколотку в холодной луже, в которой плавали ошметки льда…
От роскошного бала не осталось и следа – вокруг бушевал ураган из паучьих лап, с визгом и хрустом пауки, воронье и нетопыри налетали на зеленый туман, клочья которого выглядели живыми существами, постоянно меняющими форму и очертания. Туман обволакивал тела пауков, будто кокон, и те падали, обездвиженные. Понять, что происходит, было невозможно – шел бой, но кто им командует, не разобрать и не увидеть.
– Гильс!.. Егор!.. – не зная, кого позвать в этом аду, Влада уворачивалась от сгустков зеленой жути, закрывалась локтями от нежити, которая в пылу боя задевала ее когтями и крыльями. Что-то упало с коленей и со звоном покатилось по асфальту. Медальон Мурановых… та самая паутинка, сорванная рукой Егора.
Нужно было встать и идти туда, где сейчас был эпицентр боя, где шла самая яростная схватка – недалеко, где сверкали ярко-зеленые пятна.
Влада с трудом поднялась на ноги.
Ступни заледенели, и это говорило о том, что вампирской силы сейчас нет и в помине. В ушах звенело, и бледный остров Эрмитажа, проглядывая сквозь месиво из нежити, размытым пятном покачиваясь в темноте.
Сделав пару десятков шагов, Влада увидела посреди Дворцовой площади сверкающий зеленый трон. Тот стоял на ступенях из драгоценных камней, сверкал и переливался, будто освещенный неизвестно откуда взявшимся солнцем. Что за парень сидел на троне – нетрудно было догадаться, – виднелась светловолосая голова и грубоватый профиль со слегка курносым носом. Рука, лежавшая на подлокотнике трона, постукивала пальцами – из них струились плети зеленого тумана, которые шевелились, как живые.
Второго парня, который лежал у подножья трона, можно было узнать с трудом – Гильс был похож на дикого, поверженного зверя, который был облеплен этими путами от ног до самого горла, но все еще пытается подняться с земли.
– Пора понять, что ты проиграл, Муранов, – донесся голос Егора. – Ну, все, все… Ты все потерял. Признай это. Сюда ни один вампирский клан не прорвется тебе на подмогу, я площадь непроглядом закрыл.
– …макнуть бы твою башку под кран с холодной водой, как в детстве, – послышался в ответ голос Гильса, но говорил он с трудом. – Я повторяю вопрос – где моя Влада?
– Твоя, мечтай… – засмеялся тролль. – Ради меня она обманывала, хитрила, предала тебя. Ради меня сорвала твой бал. Моя девушка там, откуда не захочет уходить.
Гильс, услышав это, рванулся, чтобы встать на ноги. Ему это удалось: с усилием разорвав зеленые плети, он бросился к трону и со всей силы пнул его ногой. Трон качнулся и рассыпался, разлетелся в зеленые брызги, а светловолосый парень соскочил с него, как с разогнавшихся качелей. Егор даже не сделал попытки дернуться в сторону, когда Гильс нанес ему удар. Удар сильный, но бесполезный: не меньше десятка Бертиловых с мерзким хихиканьем грохнулись на землю и тут же рассыпались в пыль, подлинник же оказался за спиной вампира.
В этот момент оба парня заметили Владу: Гильс выдохнул с облегчением, на лице тролля отразилось недоумение и досада.
Еще никогда в жизни не приходилось давать пощечину парню, и сейчас эта пощечина получилась очень эффектной, размахом ладони с плеча и разлетом белой челки. Егор отступил на шаг назад и нахмурился.
– Владка, ты че дерешься?.. – на какой-то миг тролль стал прежним: в зеленых глазах промелькнула обида. – Подарок мой не понравился, что ли?
