Пародируя его выговор, она сказала:
– «Ты мне не подруга, Эммалайн. Это не так серьезно, как моя подруга. Но я не прочь был бы сделать тебя своей любовницей. Я тебя хочу – но не настолько». Как ты был высокомерен!
Лахлан вышел следом за ней и, поймав за локоть, заставил повернуться.
– Я сожалел о том, что мне пришлось лгать, но сделанного не изменишь. Я хочу, чтобы ты хотя бы выслушала то, что я должен сказать.
– А я хочу вернуться домой и повидать мою семью:
И прийти в себя, и спросить у них: «Почему я вижу во сне его воспоминания? Почему я все время в смятении и растерянности, словно кто-то чарами превратил мою жизнь в хаос?»
– И ты даже не допустишь, что это может быть правдой? Ты оставишь меня, даже зная, что у нас может быть?
Она нахмурилась.
– Я знал, что это трудно будет принять, но со временем ты все поймешь.
– Что я пойму? Что я хочу жить в чужой стране вдали от моих родных и друзей, чтобы остаться с ненормальным оборотнем, который не перестает мне лгать?
– Я больше никогда не стану тебе лгать. Но твое место – рядом со мной. Здесь.
– Здесь. В Северной Шотландии. И скоро лето. Господи, сколько здесь длится день в начале лета?
– Я об этом подумал. На лето мы будет уезжать куда-нибудь, где тебе будет комфортно. А зимой здесь ночи длиннее. Неужели ты подумала, что я не увезу тебя туда, где мне можно будет больше времени проводить с тобой?
– Ты уже все продумал. Ты намерен заставить меня сказать «да» независимо от моего желания.
– «Да»? – Он нахмурился: – Как во время свадебного обряда? Это гораздо серьезнее свадьбы.
Что может быть серьезнее…
– Брак можно разорвать.
Эмма приоткрыла от изумления рот:
– Да уж, это определенно ставит все на свои места. Никакого выхода на веки вечные. А тебе не пришло в голову, что я еще очень молода, а это – все. Ты просишь – нет, требуешь – от меня всего, а я знакома с тобой всего неделю. Пусть у тебя откуда-то есть полная уверенность относительно меня, но я-то по отношению к тебе этого не чувствую!
– А если бы я просил, это что-то изменило бы? Ты бы осталась со мной?
– Нет. Но я не хочу сказать, что мы больше никогда не увиделись бы. Я бы вернулась домой – и мы не торопились бы, лучше бы узнали друг друга.
Он закрыл глаза. Когда он снова их открыл, они были полны боли. А потом его лицо стало жестким.
– Я не могу этого допустить. Ты останешься здесь до тех пор, пока не сможешь ответить на этот вопрос по-другому.
– Ты разлучишь меня с моими родными? Лахлан снова сжал ее локоть – очень крепко.
– Ты даже не представляешь себе, насколько решительно я могу действовать, чтобы тебя удержать, Эмма. Я сделаю это – и гораздо больше этого. Я сделаю все, что понадобится.
– Ты никогда не сможешь удержать меня здесь в плену! Почему-то эти слова задели его гораздо сильнее всего остального. Его тело напряглось, а глаза стали синими.
– Да, не смогу. Ты можешь уйти. Но у тебя нет машины. Ты не сможешь позвать кого-то, чтобы тебя отсюда забрали. Мы в сотне миль от ближайшего города, который населен почти исключительно членами клана, так что идти отсюда пешком не рекомендуется.
Уже у двери он снова обернулся.
– Я не смогу держать тебя здесь в плену. Но солнце может…
Глава 22
– Никс! – крикнула Эмма в трубку, когда тетка ответила на ее звонок.
– О, Эмма! Как дела? Тебе нравится в Шотландии? – спросила та рассеянно.
– Просто дай мне поговорить с Анникой.
– Ей нездоровится.
Эмма глубоко вздохнула и начала барабанить пальцами по столу в маленьком кабинете, который она нашла.
– Никс, это не игра. Не знаю, когда мне удастся снова позвонить, а мне обязательно надо с ней поговорить.
– Ей нездоровится.
– О чем ты говоришь? – спросила Эмма. – Она или здесь, или ее нет.
– Она сейчас ведет переговоры с призраками. Изумившись, Эмма плюхнулась в прохладное кожаное кресло.
– Зачем они нам понадобились?
Призраки были последней мерой, когда ковен оказывался в серьезной опасности. Цены на то, чтобы обойти поместье кругом, защитив его от посторонних своей призрачной силой, были просто заоблачными.
– На нас напали! – радостно сообщила Никс. – Вампиры Айво Безжалостного налетели на поместье и напали на нас. Не на меня, если говорить честно, потому что, понимаешь ли, меня никто даже не подумал ради этого разбудить, так что я очень обиделась. И, точнее, они были не совсем вампиры: один был демон-вампир. Я хочу отныне называть его демпиром, но Реджин из вредности настаивает, чтобы его именовали вемоном. Да – и потом стрела Люсии не попала в демпира, и, как я слышала, она рухнула камнем и завопила так, что в доме все лампы полопались. Но из темноты нам на помощь явился оборотень. Кажется, ему очень не понравилось, что Люсия кричит. Гм… Так что он вошел, и они с Реджин объединились и вместе сражались с вампирами. Только вот Айво и его демпиру удалось сбежать. Короче. Вампиры, валькирии и оборотни. О Боже! В общем, было весело.
Никс окончательно сбрендила. Демпиры? Люсия промахнулась? Реджин сражалась вместе с «псом»? Эмма заскрипела зубами.
– Скажи Аннике, что я у телефона.
– Постой, дай я закончу.
Эмма услышала стук клавиатуры и медленно спросила:
– Что ты делаешь за компьютером?
– Блокирую все электронные письма с твоих счетов и со всех других, которые идут из Великобритании и Шотландии.
– Никс, зачем ты это делаешь? – вскрикнула Эмма. – Почему ты хочешь меня тут оставить?
– Потому что тебе совершенно не хочется, чтобы Анника сейчас за тобой приезжала.
– Нет! Нет, хочется!
– Значит, глава нашего ковена должна ехать за тобой, когда мы в осаде, Мист и Даниэла исчезли, а Люсия страдает от боли и напугана своим звероподобным поклонником? Если ты скажешь мне, что опасаешься за свою жизнь, – то да, возможно. А в противном случае просто становись в очередь.
– Я вам нужна! Никс, может, ты мне и не поверишь, но у меня проявились дикие способности. Я могу сражаться. Я победила женщину-оборотня!
– Это чудесно, лапочка, но я больше не могу с тобой говорить, иначе эта хитрая ди-пи-эс, которую Анника установила на телефоне, сможет определить, откуда ты звонишь.
– Никс, ей надо знать, где…
– Где ты? Эмма, я прекрасно знаю, где ты. Я ведь недаром сумасшедшая.
