Как он посмел сделать с ней такое? Она едва пришла в себя после нападения вампиров и его превращения, а после них – нападение Касс, и теперь ему зачем-то понадобилось взять и швырнуть в нее эту… эту ложь!
Каждый раз, как она немного привыкала к нему, начинала чувствовать себя более или менее спокойной, как он устраивал ей новый финт. Перемены вокруг нее, которая редко даже выходила из дома и не считала себя умеющей приспосабливаться, и перемены внутри ее безумно пугали Эмму. Если она найдет хоть одну константу в этом водопаде переменных! Хоть что-то, на что можно положиться…
– Я могу тебя увезти.
Зашипев, Эмма отскочила назад, перепрыгнув через флюгер, и встала рядом с ней на башенке. Увидев на крыше беседки Кассандру, она пригнулась, готовясь броситься на нее. Стоило Эмме подумать об этой шикарной, крепко сложенной оборотнихе, которая уже много веков влюблена в Лахлана, – и ей хотелось выцарапать этой твари глаза.
– Я могу достать тебе машину, – добавила Кассандра.
– И почему ты станешь это делать? – осведомилась Эмма, хоть она и так знала ответ на этот вопрос.
«Эта тварь хочет Лахлана!»
– Он собирается держать тебя в плену. Бау сказал мне, что ты наполовину валькирия, и я знаю, что твоя кровь валькирии кипит при мысли о том, что тебя насильно здесь оставят.
Эмма ощутила острую неловкость. Ей нисколько не хотелось сказать: «Ты права, моя мудрая противница: моя кровь валькирии требует, чтобы я была совершенно свободна!» Отнюдь не это ее волновало больше всего. Она злилась на то, что Лахлан лгал. И злилась на Никс, которая бросила трубку.
– А зачем это тебе? – спросила она.
– Я хочу спасти Лахлана от огромной ошибки: иначе он поссорится с кланом, который никогда тебя не примет. Если бы он не пережил почти два столетия пыток, он бы смог понять, что ты ему не подруга.
Эмма изобразила глубокую задумчивость и начала постукивать пальцем по подбородку.
– Да. Это интересно. Но вот в твоем случае ему не пришлось переживать пытки, чтобы понять, что ты ему не подходишь.
Кассандра безуспешно попыталась не выдать своего потрясения.
Эмма вздохнула, недоумевая из-за своего странного поведения. Это было совершенно для нее не характерно. Обычно она не была такой стервой. Она прекрасно ладила со всеми теми волшебными существами, которые постоянно топали или летали по их поместью. Ведьмы, демоны, фейри – она со всеми была дружна. Она отметила это как еще одну совершенно непонятную перемену в себе.
Что именно в этой женщине ее так раздражает? Почему она испытывает почти неукротимое желание с ней драться? Можно подумать, что она стала героиней какого-то фильма и сейчас завопит: «Это мой мужчина!»
Неужели она ревнует Кассандру к тому, что та столько времени была рядом с Лахланом?
– Послушай, Кассандра, я не хочу с тобой ссориться. И – да, я хотела бы уехать. Но я должна всерьез опасаться за свою жизнь, чтобы довериться тебе ради побега.
– Я не стала бы тебя подставлять. – Она бросила взгляд вниз и назад. Они обе услышали, что кто-то приближается к беседке. – Тебе тут не победить. Тебе никогда не стать королевой нашего клана.
– Похоже, я уже ею стала.
– Истинная королева могла бы гулять на солнце со своим королем. – Улыбка у Кассандры получилась весьма неприятная. – И подарить ему наследников.
Эмме не удалось скрыть свое потрясение.
Глава 23
То, что Кассандра какое-то время оставалась наедине с вампиром, не обещало ничего хорошего. Бау вспрыгнул на крышу и встал между ними, угрожающе посмотрев на Кассандру.
– О чем вы разговаривали?
Кассандра легкомысленно ответила:
– О своем, о девичьем.
Эти слова заставили Эммалайн заметно побледнеть.
– Я уже один раз говорил с тобой об этом. Ты должна принять то, что случилось. – У Бау не было репутации тонкого дипломата – и он никогда не трудился объяснять что-то по два раза. Если Кассандра что-то напортила между Лахланом и Эммой, Бау приложит все силы к тому, чтобы это исправить. – Убирайся, Касс. Я поговорю с ней наедине.
Кассандра выпрямилась.
– А я не собираюсь…
Бау негромко зарычал. Он сделает все, что может, лишь бы не допустить, чтобы его самый давний друг стал таким, каким стал он сам. В том числе и сбросит Кассандру с крыши.
– Оставь нас!
– Да я все равно уже закончила, – проговорила она спокойным тоном, однако при этом быстро попятилась. – Пока вы тут будете болтать, я пойду к Лахлану.
Бау с радостью заметил, что Эмме эта мысль совсем не понравилась: она нахмурила брови, а глаза у нее сверкнули. Он подумал, что еще никогда так не радовался при виде расстроившейся женщины. Хотя ему очень хотелось бы, чтобы Эммалайн запротестовала, она ничего не стала говорить.
Перед тем как спрыгнуть на землю, Кассандра сказала:
– Не забудь о моем предложении, вампир. Когда они остались вдвоем, Бау спросил:
– И что она предлагала?
– Это тебя не касается.
Он одарил и ее угрожающим взглядом. Эмма только пожала плечами:
– Это на меня не подействует. Я знаю, что ты не можешь ничего со мной сделать, иначе Лахлан тебе не простит. Ладушки?
– Ты странно разговариваешь…
– Если бы мне платили доллар… – отозвалась она со вздохом.
Почему, описывая это существо, Лахлан представил ее стеснительной?
– Ну, если ты не хочешь говорить мне, что за зловредное семя в тебя заронила Кассандра, тогда окажи мне любезность и немного пройдись со мной.
– Нет, спасибо. Я занята.
– Тем, что туманной ночью расхаживаешь по крыше беседки и злишься?
– У тебя большой дар наблюдательности, – сказала она, отворачиваясь.
– Кстати, о дарах: днем тебе один доставили.
Эмма застыла на месте, медленно повернулась и с любопытством посмотрела на него:
– Подарок?
Бау с трудом скрыл изумление. Проклятие: оказывается, валькирии действительно такие жадные, как говорится в книгах Закона!
– Если ты прогуляешься со мной и выслушаешь меня, я тебе его покажу.
Эмма прикусила алую нижнюю губу, напомнив Бау о том, что все равно остается вампиром. До этого он разговаривал с вампирами только тогда, когда их пытая.
– Ладно. Пять минут. Но только чтобы посмотреть подарок.
Он протянул руку, чтобы помочь ей слезть, но она каким-то странным движением сошла с крыши так, словно ее предыдущий шаг был сделан не на пятнадцать футов выше, а всего на пятнадцать дюймов.
